Пусть не обижается декабрь
И январь, завернутый в слюду,
Этот Новогодний пьяный табор,
И людей, снующих в суету,
Не люблю. Все зимние морозы,
И метельный за окном кураж.
Ненавязчивая, словно проза,
На земь вылитая белая гуашь.
Просто так не выйдешь нараспашку,
Прежде нахлобучишь сто одёжь,
И так тянется рука за бражкой,
Чтоб унять танцующую дрожь.
То ли летом! Солнце доброй мамой
Так согреет, что спешишь под душ.
Лучшею порою, самой-самой,
В аромате земляник и груш.
Где дурманят травы от покоса,
Под росой- ромашковый настой.
В сарафане так легко и просто,
Сбросив туфли, я иду босой.
Красок разноцветье на рассвете
Обнажит растаявший туман.
И не спорьте, буду петь о лете.
Что зима? Один большой обман
Белый снег- не съешь его, как вату,
А метель? Танцующих сто ведьм.
Только на морозы и богата!
А еще- чтоб гриппом заболеть.
Ты заметил, сколько Дед Морозов?
Целый штат снуёт под Новый год.
С красными носами, знать, под дозой,
А иначе свой мешок едва допрет!
Думаешь, там разные подарки?
Зря надеешься - пустая ерунда.
В детстве я ждала- альбом для марок.
Дед Мороз не путал никогда.
А теперь, чтобы ему быть в тренде,
Надо положить в мешок смартфон.
Именно каким ребенок бредил,
Маме повторяя через сон.
А конфетки в праздничном наборе?
«Гулливер» и десять «Красных шапок»».
В самой лучшей изо всех - короне,
Для которой бил игрушки папа!
Страсть к конфетам уж давно угасла,
Столько их-названья не упомнить.
Но единое здесь- пальмовое масло,
Вредно стало шоколад тот лопать.
И никто не верит в Дед Мороза,
Волшебство одно-наличье денег,
Вот такая вышла в жизни проза.
Стал далек до детства этот берег.