* * *
Скользит челнок наш между темных скал,
В ущелье с грохотом несутся волны,
Вот где простор бесчинствовать Харону!
Я слышу тяжкий вздох в ручье гнилом -
То каждый дух Хозяина узнал,
Он подгоняет всех багром тяжелым.
Поток несет друзей и женщин трупы,
Кой где мелькнет молящий взор иль грудь,
И вот рычит уж Цербер: "позабудь,
Ты на земле был облаком минутным,
И не найдешь на небесах приюта,
Когда закончишь свой недолгий путь."
И подчиняясь воле неразумной,
Не разбирая в темноте дорог -
Несет вперед поток нас многошумный,
Взгляни - там город Дит лежит у ног -
Там место всем кто для надежды умер,
В тоске напрасной духом изнемог.
О, город Дит, когда-то многолюдный,
Где похоть, боль, царили и разврат!
Свечением багровым ты обьят,
И лишь молитва слышится Иуды,
Как-будто нежный и смертельный яд,
За грудой темных скал течет повсюду.
Слышны повсюду только стоны боли!
И спутник мой застыл, тоской полный,
Шепнув: "Не хочешь повернуть назад?"
- Но неужели не дано узнать
И этим грешным людям избавленья,
Которое любовь способна дать,
Что словно солнце светит надо всеми?
И молвил друг: "за эту благодать
Пред Беатриче преклони колени!"
2
Тропой унылой, бесконечно длинной
Проходит великан меж темных скал -
Как звать тебя? - Я тысячи зеркал,
В которых все свои увидят роли,
Где нежность превращается в оскал
Жестокой и тупой звериной боли.
Там старец в похотливые обьятья
В экстазе заключил родную дочь,
Иссохшею рукой срывая платье,
Там стон любви сменяется проклятьем,
И где разлуке не властны помочь
Ни солнце ни безжалостная ночь.
Я призван древний охранять закон:
Все кто приходят сами в смерти лоно,
До вечности продлят земные стоны.
И дальше вниз уносит нас челнок,
К Левиафану, скрытому под нами,
И вот вода уходит из-под ног,
Я чувствую как дышит древний бог,
Я вижу пар горячего дыханья,
И резко вниз уходит лодки борт...
3
Горят огнем озера под ногами,
В них видны корчи обнаженных тел
Приговоренных к муке постоянной;
Могу ль не звать ужасным их удел? -
Не ведая тоски и состраданья,
Спокойно спутник мой на них глядел.
С руками ноги здесь в клубок единый
Переплелись, и из горячей лавы
Мелькали слева нам они и справа,
Струился пот с них словно дождь кровавый,
Вой тысяч глоток молодых и старых,
Слились в единый вопль неразличимый.
Бугрилась чешуя Левиафана,
Словно вставали горные хребты
Под нашими усталыми руками,
И спутник молвил - здесь увидел ты
Тех, кто себя измучил в жизни сами
Своими непомерными страстями.
И зверь трубит под нами разъяренный,
Пытаясь сбросить с шеи седоков,
И мчит нас вниз он к пропасти бездонной,
Где нет ни человека ни богов,
Где умерла надежда и любовь,
И спутник мне закрыл глаза ладонью.
4
Потом - я это помню как во сне:
Где между скал был светлый промежуток -
Там озеро замёрзшее на дне,
Построенное словно ради шутки,
Лежало словно здесь не таял снег
За все века ни на одну минуту.
Струился дождь там ледяной вокруг,
В сосульки превращаясь над пещерой,
Что в трещине легла в подножье скал;
Прикованный цепями к скалам серым,
Там ждал пока закончится обвал
Великий Дух страдающий безмерно.
Три рта трепали воздух ледяной,
Три головы на свет взирали жадно,
О, Люцифер - несущий свет земной! -
Прикован ты навек к пучине хладной,
И участи не жаждешь ты иной,
Пускай свобода также безотрадна.
Вдруг спутника я потерял из виду,
Стеной сомкнулись скалы над водой
И Исполин сотрясся от обиды.
Пока свою оплакивал планиду,
Пробился светлый луч над головой.
Как будто трель весной услышал птичью -
Нисходит с неба образ неземной,
Которому нет равного в величье,
Который звал я лишь ночной порой,
И от стыда глаза закрыв рукой,
О ком шептал лишь я косноязычно,
И вздох в аду пронёсся: "Беатриче!.."
5
Во сне я видел золотистый сад,
И мраморный в пещере тихой грот,
Где неподвижно в тишине стоят
Семь девушек, склонившись над отцом,
Как будто грезят наяву и спят,
Как свечи отступивши гроб кругом.
У самой Младшей катится слеза,
В алмазы превращаясь постепенно...
Они не могут ничего сказать,
Пока они вкушают сон блаженных.
Как все печали мира собрались,
В том месте где легла на отдых жизнь,
Которая могла стать совершенной.
И здесь не разберешь где даль, где близь.
Чем дальше - тем иллюзия сильней,
Смерть спрятана надежнее Кощея.
Ты видишь семь блуждающих огней,
Ночами проплывающих в пещере?
И я стоял как превращенный в камень,
Не в силах разомкнуть опять уста.
"- Что в имени моем услышишь, странник?"
- Я только сон, фантазия, мечта...
Бегущая на дне его сознанья
В глубоком сне - Живая Красота.
6
Так жизни нить, незримо возрастая,
Из круга нас выводит в новый круг,
Где явится глазам сиянье рая.
Но я молчу, поскольку голос сух
Перед глубокой тайною творенья,
Где вечность превращается в мгновенье.
Сияют звезды ярче благ земных
Тем кто вкусил плоды немировые,
Немировой природой дышит стих,
Когда летит он в сферы огневые,
Где словно капли в океане мы,
Соединяем души и умы.
Я слышал голос в туче громогласной:
Восстань и вижди колесо миров,
Где части с целым так всегда согласны,
Что колесо вращают как по маслу.
Добро во зло и ненависть в любовь
Друг в друга там перетекают вновь.
Опасен шаг, опасна остановка,
Никто не знает своего пути.
И здесь нужна известная сноровка
Чтоб в зеркалах чужих себя найти,
Где время словно старая плутовка
Всегда на шаг бывает впереди.
И смолкло все. Таинственно парила
Ночная мгла. И музыкою сфер
Я полон был невидимой для мира,
Как тот кто жил слепым и вдруг прозрел.