Я могла бы тебя укрывать от холода
одеялом,
быть тебе самым близким на свете, возможно,
другом,
я бы самое невозможное, может,
зарифмовала,
все оттенки любви, что загнать мы пытались совместно
в угол,
я могла бы смотреть на тебя часами,
как в бесконечность,
и бояться дышать, чтобы каждое слово твое
расслышать,
я бы в небе чистом видела меньшую
безупречность,
чем в черничных твоих губах, что уносят
выше,
я могла бы тебя рисовать в запотевших
стеклах
этих вечно куда-то спешащих во тьме
электричек,
для тебя я открыла бы солнце ладоней
теплых,
и горела бы жарко, как будто последняя в мире
спичка,
я могла бы светить о тебе ярче тысяч
красок,
разливаясь костром октябрьским в ноябрь
дождливый,
я сняла бы с себя – как белье - десять тысяч
масок,
чтобы ты, как ни с кем, стал со мною тогда
счастливым,
я могла бы тебя как дым – прямиком
под легкие,
твое имя шептать в ночи на глубоком
вздохе,
пропитаться безумством (так, как мечтают
многие),
повторяя в движеньях пальцев твой тихий
профиль,
я могла бы тебя укрывать от холода
одеялом,
и сливаться под ним единой с тобой
мольбою,
хотя, что там скрывать - всего этого жутко
мало,
как тех нескольких фото, что сняты твоей
рукою.