А у вселенной времени четыре -
- "Сегодня, завтра, в сердце... И вчера."
Поговорим зима о божьем мире,
О том благом, что трогает сердца.
Щенок бродяга, сирый на помине.
Под нещадящей мерзлою пургой,
Поджавший лапки лютою зимой?
Не вой малой, постой, поныне
Бытье слагается не правою рукой.
Скажу одно родной, в собачьей были,
С тобой бы вместе выл я под луной.
Нет, не щенок малютка. Кто тогда же?
Котенок брошенный. Еще слегка живой...
Ему же от роду как буре той бумажной,
Младенцу хиленькому смаянному жаждой,
Прости наш мир с усопшою душой.
Скажу одно родной, что за руки однажды
В багровом зареве потешимся с тобой.
Что в коем веке юдолью отважной
Земную гладь окутает волной.
Ты как и я в подлунности проезжий.
Я рад, что ты не видел ни черта -
- "Убогий мир до боли устаревший",
Малютка от роду в страданиях прилегший,
Едва успевший отворить глаза.
Я вновь спросил от тиши ошалевший.
В конце концов ответила заря.
- "У этой книги, нету обрамлевших,
Любой главе гармония нужна...
Бывают персонажи роли вешних,
Бывают роли сумрака и зла.
Воображение авторов потешных,
Свечение рифмы райского костра,
Что пишет автор греясь в небесах."
Да... У вселенной времени четыре -
- "Сегодня, завтра. В сердце... И вчера."
Скрепляем ад и рай посередине.
Мы не чужие... Ох, как не чужие!
В одном эфире мы, в одной картине.
Един ответ на все вопросы были,
Тревожит всех - "Любовь и красота,
Удел души и сердца простота."
Поговорили мы о божьем мире.
В миру отныне алая краса...
О ней наверное, мы попросту забыли.
О всем благом, что трогает сердца!