Глухое, тяжелое горе,
Ревущее пламя костра,
И пляски, и девичьи взоры
Застыли на глади вина,
Крутились ночные тени,
Сплетаясь в танце с живыми,
Но хладные руки смерти
Румянец огня не любили.
Осушим же чарки, братья,
За нашего верного друга,
Наденем нарядные платья,
Сразимся в очерченном круге -
Зачем горевать об ушедшем?
Ему сейчас лучше, чем нам,
Ведь в Слави прекрасные девы
Его приравняли к богам.