Утром встану, пойду на нудистский, за городом, пляж –
и народу поменьше, и чувств неиспытанных гамма;
здесь не нужен купальник и прочий людской камуфляж,
и такие красотки порой загорают, ах, мама!
Нуворишей пускай в кабаках развлекает стриптиз,
их доходов хватает на шик этот б…ский, и кроме;
а сюда ненароком забрёл молодой кипарис
и стоит одиноко на склоне холма, как на стрёме.
Этот склон молочаем зарос, неухожен и дик,
он интим создаёт, от садовника прихоти волен;
пик далёкий Ай-Петри напялил, как будто парик,
кучерявое облако, чем несказанно доволен.
Не в чести это место укромное в нашем краю
у ханжей записных, у мамаш, у их отпрысков потных,
ну а я представляю, что будто уже я в раю
между ангелов чистых, телесных, но всё же бесплотных.
Правда, плоть иногда остужаю в прохладной воде,
средь медуз и актиний поплавать полезно бывает,
потому что она, эта плоть, при красивой 3,14зде
забывает про ангельский вид и про всё забывает.
Видно, я для нудизма пока ещё всё не созрел,
мысли, хоть и таю, а похотливы, да и ретивы,
но зато на все 100 я процентов уже загорел
и лавэ сэкономил, мне нафиг плейбойские дивы.
Нет, что там ни скажи, этот пляжик приветствую я,
этот склон, эти скалы, мысочек за бухтой искристой;
в нашем обществе всяких запретов и так – ой-ёй-ёй! –
где от них отдохнуть, как ни здесь, между милых нудисток…