Пенелопа

Андрей Санта Ткаченко
Твоего тела белый корабль в темноте
молча, почти бесшумно отчалит;
в узкой полоске света
за горизонтом двери утонет,
мягко сойдёт на нет.
Снег, зелень, снег. После лепо ли мне
черным по белому городить
контрасты изменчивых декораций,
уходя уходить, бросать свою пригоршню,
чтобы после белым по чёрному
вновь замело, успокоило?
Днём ткать, ночью ткань на слова распускать:
«линия», «ломким», «лезвием», «резать»,
«зигзагом», «связать», «отмотать», «назад»,
«бросить», «якорь». Я – корявые корни
памяти в землю времени врежу,
ошершавлюсь, покроюсь корой.
Став горой, нарожаю мышей.
Я всё выше, достигаю уже дыханием горизонта;
я дышу; мои лёгкие облака там, где зрение
стало таким же слабым и ломким,
как твой голос издалека.