Никто не знает сколько шрамов на душе.
Паяц вновь спрятался под гримом.
Ведь под бронею шутовских одежд
Никто истерзанное сердце не увидит.
И не ударит снова по больному.
Ведь лоскуты куда прочней чем сталь.
И краска на лице, не хуже чем забрало -
Всегда коварный выдержит удар.
Вот только руки у шута остались без защиты
Дурак не догадался спрятать их
И потому внимательнейший зритель
Порою видит, как дрожат они.
Не в странных пассах пантомимы
И не от страха, что не выдержит канат.
Но когда вспомнит, что его любимой
Любовь, увы, другому отдана.
Страшнее нет удара. Прямо в сердце
Вонзается отравленный кинжал.
И не спасут ни грим, ни лоскуты одежды…
Лишь смех – спасение шута.
Он засмеется так, что дрогнут крыши,
Вспугнув ленивых голубей.
Но не услышит, снова не услышит
Та, что милей всех и всех ему родней.
Шут колесом пройдет вокруг манежа,
Собрав в колпак плевки и медяки.
Его броня – лоскутные одежды…
Лишь от его любви его не защитит.