Когда кино
устами какого-нибудь своего героя
само про себя говорит, что интересным де оно получается,
доверять не следует,
более того – стоит заподозрить неправду.
Самопиар, вообще говоря, должен бы выдавать с потрохами,
но что-то делается с нами в минуту дешёвого цыганского руко-, глазо- и языко-блудия, и вот –
мы уже в кадре сами, и конец фильма, по-видимому, ещё не скоро.
Следственные органы, конечно, тщательнейшим образом потом изучат все титры,
да и всю плёнку по миллиметру, но –
не будет ли та уже безнадёжно засвечена!
Да и какое нам уже дело до фестиваля в Каннах!
А ведь, возможно, именно там и всплывёт злоумышленник режиссёр,
причём – в рядах номинантов на самую высокую и престижную премию.
Ты вдруг начинаешь понимать,
что не только не играл никакой роли,
но, как и всегда, оставался в толпе заведомо облапошенной бесплатной массовки.
Что ж, по крайней мере, избежал позорной славы порно-звезды,
хотя на секунду, может быть, ею себя и почувствовал,
да и в свалке всё-таки поучаствовал,
пусть и невольно, и того сам не ведая, в ней затерявшись.
И это всё. До следующего сеанса!
(Ну... здесь ещё допустима, к примеру, вспышка
с маленькими сопутствующими ей неприятностями всё тех же и уже полных непоняток.
Ну, и музыка, конечно же, музыка –
волшебство её постепенно замирающих заключительных аккордов,
уносящих в какую-то совершенно непостижимую и несусветно заповедную даль
от всякой киноиндустрии.