Придешь ты к солдатской столовке
с сердечком, пришитым на клеш.
В контраст каждодневной перловке
ты нам пирожки продаешь.
Твой голос призывный и сладкий
и твой кулинарный товар покой
возмущают солдатский,
в крови раздувая пожар.
О, как они в очередь рвутся,
чтоб миг на тебя поглядеть;
и капает в звонкое блюдце
скупая армейская медь.
Забывшие женские ласки,
не знавшие первой любви,—
опять под солдатскою каской
шальные поют соловьи.
Но там, за пределами части,
когда проиграют отбой,
тебя, что мечтает о счастье,
никто не проводит домой:
в казармах уснули солдаты,
на город сползла тишина...
И здесь, в гарнизоне, одна ты,
и в собственной жизни — одна.