Хозяйка мягкого вагона,
ты чай разносишь не спеша,
поднос дымящегося звона
в руках обветренных держа.
И за тобою с удивленьем
следит в упор из темноты
той санитарки отраженье,
какой была когда-то ты.
Войной та девочка объята,
ей не слыхать изящных слов
киноартистов, дипломатов,
поэтов и профессоров.
И станет зябко, словно студит
тот взгляд из глубины окна.
И кажется, что снова судит
тебя за прошлое она.
И горько ей и непонятно,
как ты теперь забыть смогла
артиллериста-лейтенанта,
кому единственной была.
Ты знаешь, нет тебе прощенья.
И мчится в мае под уклон
в тисках военных сообщений
ваш санитарный эшелон.
И слышен стук колес армейских
и по своей родной земле,
и по восточно-европейской
негабаритной колее.
В том эшелоне стон победный,
для счастья — тысяча причин,
и смех, и флирт послевоенных
изголодавшихся мужчин.
И мальчик, потерявший ногу,
летящий взглядом за тобой:
твоя любовь —
длиной в дорогу…
Его дорога — в жизнь длиной.