Вся прожитая жизнь – алмазов россыпь,
Их пыль времён не приглушила блеск,
Там вижу я свою босую поступь,
Сквозь льдов весенних колющихся треск.
Дни детства в рамках рукодельных кружев,
Что связаны в студеные года.
Но мамин свет, любовью отутюжив,
Заполнил ими душу навсегда.
Морозных дней заснеженные окна,
На стенах в доме инея налёт.
На улицах конца нет снежным копнам,
Бураны полируют речки лёд.
Крик голода – мучительные спазмы,
И запах черемши – подножий корм.
Я соберу разрозненные пазлы
В судьбы своей беснующийся шторм.
Там в чугунке картофельных очисток –
Остаток жалкий на обед лежит.
Нещадной пустоты кругом избыток,
И в воздухе дух нищеты царит.
Как выбраться из плена дней суровых:
Ни крошки хлеба, сахара, муки.
Порвать озноба тяжкие оковы,
Не умереть, а выжить вопреки.
Дров не купить: во всем нехватка денег.
Свечи огарок тает на столе.
А я рисую масляный вареник,
Отогреваясь в мамином тепле.
Но с мая мерзлота преображалась.
Теплел заметно мрамор кожи рук.
Скворцов прилёт! И, жизнь возобновлялась,
Загар скрывал следы прожитых мук.
Не выношу сомненья и упрёки.
Из прошлого доносится мотив,
Особый, узнаваемый, далёкий,
Летящий к сердцу, доброты порыв.