А мы еще и в эпоху такую мерзкую, гадкую,
Как в прорубь нырнули, промерзлую, с криками,
Дышать нам нечем,
Холод, старость, свечи,
Кислород здесь только осадками,
Руганью и пиками
Ненавидим и лечим.
Взятками. Ненавидим и пишем - свитками.
Мы здесь, к тому же, новые, никем ещё не избитые, тела укрытые волнами, одеялами наспех зашитыми, глаза широко раскроются, скоро затянутся раны, покрытое струпьями - смоется, даже то, что ждали ночами.
Не чаяли мы в себе, не ждали, что задохнемся. Теперь только голод. Голод и снег, ничего нам не остается.
Нет никакого пространства
Личного, нужного, скромного,
Пять на пять
Метров
Важного,
Девять пуль в обойме и долго нам
Ходить, крутить барабан, и наощупь, интуитивно, определять
Где пустота и площадь?
И когда все вернётся опять?