Сегодня я выгляжу вновь по-другому:
две впадины там, где должны быть глаза.
Но странное дело, яснее всё вижу,
смотреть сквозь пространство могу и века.
Какой-то базар, весь завален товаром,
взволновано мечутся разные люди;
растеряны очень, как будто не знают
зачем и когда они здесь оказались.
А в небе кружат и гудят самолёты,
неясно зачем и что лётчикам надо.
На блюде огромном омары лежат,
варёные, видно с утра их сварили,
шевелят ногами; тут звук возникает,
мне кажется, это омары пищат…
Иль это на небе меняется что-то?
Я впадины «тру», организму не верю,
в видении этом хочу разобраться;
но новое вижу, оно напрягает,
ужели опять где-то люди погибнут?
А вижу я базу, военную базу,
и реет над базой известный всем флаг.
На нём и полоски, на нём же и звёзды,
и звёзды на чёрный свой цвет вдруг меняют,
и кажется мне, посылают проклятия,
и хлещет из каждой кровавый поток.
Намаз у стены мусульмане свершают,
хоть ясно, что там, за стеной, иноземцы.
Уверен, засранцы там прочно засели,
их головы мысли о долларах гложут,
и их естество, к сожаленью, порочно;
приказ убивать они выполнят дружно,
два раза приказ повторять не придётся.
Вот вышли, велят мусульманам убраться,
но те свой намаз прерывать не желают.
В родной их стране база корни пустила,
приезжим воякам здесь точно не место.
Домой пусть вернутся, пока не погибли,
и жёнам, и детям они пригодятся.
Военные в гневе, оружие хватают,
стреляют по мирно молящимся людям.
Кричат те, взывают о милости громко,
но нет милосердия в нелюдях этих.
Мне страшно; хоть трудно, смотреть продолжаю,
так быть не должно, кто-то должен вмешаться.
Вдруг вижу, спасение всё же пришло:
туда самолёты, гудя, прилетели,
бомбить эту базу немедленно стали.
И вот вместо базы одни лишь руины,
возникла дыра в чьих-то планах безумных…
Подверглось коррекции зрение снова,
базар ещё чётче теперь я увидел.
Успели исчезнуть уже самолёты,
и звуков не слышно, они растворились.
Купили довольные люди омаров,
и эти омары уже не страдают…