В одном маленьком детском саду большого–пребольшого города был мальчик, которого не забирали. Каждый вечер за другими детьми приходили родители, и только он – Мальчик Которого Не Забирали – долго играл один на опустевшей площадке.
Уходили домой нянечки и воспитатели, тускнели и медленно исчезали в темноте игрушки, и наступала ночь. Мальчику становилось страшно, и он прятался в песочнице, закрывшись дощатой крышкой, и осторожно выглядывал сквозь щель. Малыш крепко – накрепко стискивал зубы, чтобы кто-то не услышал, как они стучат, и настороженно замирал. Ведь никогда не знаешь, какие чудовища могут пробраться в темноте в детский сад.
Наконец, со стороны решётчатых железных ворот слышалось негромкое позвякивание – это ночной сторож закрывал тяжёлые чёрные ворота на большой висячий замок. И приближались шаги. Сначала тихие, далёкие, потом – всё более отчётливые, пугающе шумно и тяжело шаркающие по асфальту. Мальчик Которого Не Забирали сжимался и изо всех сил зажмуривал глаза.
Почти сразу после этого крышка песочницы со скрипом открывалась.
- Ну что, малыш, - говорил сторож, - Пойдём уже в садик.
Мальчик Которого Не Забирали, протягивал сторожу руку и вылезал из песочницы.
- А где моя мама? – спрашивал он сторожа.
- Я не знаю, - со вздохом отвечал сторож, - Может быть, она скоро придёт.
- Пожалуйста, позвоните ей! – просил Мальчик Которого Не Забирали.
Сторож доставал из кармана телефон, несколько раз нажимал пальцем на попискивающие кнопки, и мальчик долго слушал громкие в ночной тишине гудки. Сначала – с надеждой, не отрывая глаз от слабо светящегося экрана, потом – уныло, глядя в сторону, где виднелись закрытые наглухо ворота.
- Номер не отвечает, - еле слышно сообщал чужой женский голос из телефона, чётко, но как-то неправильно выговаривая слова, и мальчик опускал голову, чтобы не встречаться взглядом с печальными и как будто недовольными глазами сторожа.
Сторож брал мальчика за руку и вёл в здание. Потом вынимал из сумки картонный пакет молока и белую, похожую на большой пирожок, булку. Наливал молоко в две кружки и, разломив булку напополам, протягивал одну половину мальчику.
Закончив ужинать, мальчик садился на маленький стульчик у входной двери и молча вслушивался в тихие звуки снаружи: он ждал. Ведь никогда не знаешь, скоро ли придёт мама.
Шло время. Сторож, надев очки, громоздкие, с толстыми стёклами и в чёрной оправе, принимался за чтение очередной растрёпанной книжки, а усталые глазки мальчика начинали сами собой закрываться.
Когда Мальчик, Которого Не Забирали, просыпался, то всегда почему-то оказывался не на стульчике возле двери, а на низком и коротком поцарапанном диванчике тёмно-зелёного цвета, к спинке которого была пришита белыми нитками большая коричневая лягушка с огромными страшными глазами. В первый момент мальчик пугался. Сбросив с себя потёртое байковое одеяло, он вскакивал и отбегал от дивана на несколько шагов. Но тут же вспоминал, что это не настоящая жаба, а аппликация, наподобие тех, что он делал из цветной бумаги на занятиях вместе с другими детьми. И успокаивался. Но на диванчик не возвращался – снова садился возле двери на свой стульчик и прислушивался, не раздастся ли, наконец, со двора тихое постукивание маминых каблучков.
На рассвете сторож уходил открывать ворота, а мальчик выходил на крыльцо, и, дрожа от утреннего холода, неотрывно смотрел сторожу в спину. Он не любил старика, похожего на большого важного крота с серой шерстью, но оставаться одному в огромном пустом здании было слишком страшно: а если и сторож вдруг не вернётся? Пропадёт, исчезнет, шагнув в отпертую калитку? Растает в белёсом тумане, или на него кто-то нападёт из серых кустов? Как тогда быть мальчику, совсем одному на свете?
К счастью, сторож всегда возвращался. Медленно шаркая по асфальту ногами, он шёл к крыльцу, позвякивание ключей в его карманах становилось всё слышнее, и мальчик чувствовал всё большее облегчение. Страх отступал, Мальчик Которого Не Забирали, затаивший было дыхание, переводил дух.
Если мама Мальчика Которого Не Забирали приходила, то это бывало утром, ещё до того, как добрая краснощёкая повариха, сменявшая ночного сторожа, начинала готовить завтрак. Он всегда замечал свою маму издали – едва за решёткой ворот появлялись светлые блики. Мама одевалась только в светлую, яркую и очень красивую одежду. И волосы у неё были светлые, блестящие, длинные, словно у сказочной принцессы.
Прекрасная, лёгкая, как фея, в босоножках на золотых каблучках и чудесном платье, она шла по покрытому детскими рисунками асфальту. И Мальчик Которого Не Забирали, раскинув в стороны руки, бежал ей навстречу:
- Мама, мамочка, моя мама! Моя мама пришла!
Старый сторож сердито топтался на крыльце, укоризненно, по-прежнему как будто недовольно поглядывая на маму и мальчика. Но для Мальчика Которого Не Забирали это было уже не важно.
Малыш обнимал мамины колени, а мама наклонялась к нему и ласково целовала. Он вдыхал волшебный, такой родной, такой необыкновенный запах её волос и был счастлив:
- Я тебя так люблю!
- Я тоже очень, очень тебя люблю, - отвечала мама, и снова обнимала и целовала мальчика. И переодевала его в чистую одежду. И причёсывала его волосы своей красивой расчёской.
- Мама, мы сейчас пойдём домой? – спрашивал Мальчик, Которого Не Забирали.
- Нет, сыночек, - отвечала мама, - сейчас уже скоро придут воспитатели, и нянечки, и все детки. Я заберу тебя вечером. Обязательно.