В его оболочку вселился бог,
нырнул, как в потёмки ныряет кот
за тайнами – бережно и легко,
нырнул, – и по жилам его потёк.
В нём ширилась бездна, теперь их – две.
Когда ощутил он, что весь иссяк,
огонь, о котором молчать нельзя,
вошёл в подреберье, захлопнув дверь.
Его оболочка была пуста
внутри и снаружи, без кровных уз,
растянутый космос безмолвно пуст,
пока в нём не вспыхнет одна звезда,
хотя бы одна, сонный мрак слепя.
Теперь бог вселился в живую плоть,
вселился, чтоб стало себе тепло,
вселился во всё, в самого себя.
Но плоть не сдаётся, пока есть тень,
и молится выращенным богам.
С лицом ископаемого врага
бог изгнан из всех подключённых тел.
Мерцание дней – лишь земной пролог,
материи треснет больной киот,
кого-то, возможно, затем спасёт
какой-нибудь преданный, честный бог.
13.08.17