Сдвигаешься на миллиметр и ожидаешь чуда... Чудо надо ловить в сети годами. Чудо как самая неуловимая рыба, Рыба бесконечного счастья, случившейся случайности. Радуга, отражаясь, блестит в чешуе этой рыбы всеми оттенками жизни. Красный – цвет закатывающегося за морской горизонт воспаленного, обгоревшего круга солнца. Оранжевый – осенняя сырая и грязноватая листва. Желтый – серединка ромашки, единственный цвет, остающийся с тобой после всех болезненно-приятных «любит – не любит». Зеленый – ну вы знаете – свежий, только после озоном пахнущего дождя, лес, во всех его статичных проявлениях. Голубой – цвет, разумеется, неба, когда запрокидываешь голову и щуришься, сидя в лодке, остановившейся в самом центре огромного горного озера. А синий тогда – цвет воды, которую ты лениво вычерпываешь, чтобы лодка не потонула прежде, чем добраться до другого берега. Со всеми разобрались, остается только фиолетовый. Фиолетовый – это цветущий синяк. Но какое же счастье в синяке? Счастье в том, что синяк заработан в процессе постройки небольшой хижины на том берегу, до которого ты все-таки доплыл. Этот синяк даже болит по-особенному: болит не больно, а приятно.
Вот тогда ты выйдешь на берег, чтобы умыться и поймаешь свою чудо-рыбу. Она сама бросится тебе в ладони прямо из воды, потому что ты сделал все, чтобы ее выманить, ты покорил и очаровал ее. Чудо теперь твое. Возьми его в ладони и внимательно на него посмотри. Ты очень удачлив и терпелив, если этот момент наступил. Ты трудолюбив и ловок, теперь ты можешь сказать это вслух, можешь даже прокричать, чтобы услышали и чайки, и вороны. Ты могуч и силен. Костер освещает твое лицо, потому что наступила ночь. Такая тихая, но такая живая. Ты слышишь ее сердцебиение в звуке сверчков и шелесте воды. Даже ветер, характерный для этих мест, совершенно затих. Завтра ты отправишься обратно, но сейчас время чуда.
Чудо предстало перед тобой в виде рыбы, но это ленточки на подарке, а не сам подарок. Вот из воды улыбается тебе хвостом русалка. Ее глаза не моргают, а человекообразная верхняя половина тела вся в водорослях. Русалка — это хорошо. Но к чему тебе этот экзотизм? Держись, не показывай заинтересованного вида. Чудо испытывает тебя. Чудо хочет впарить тебе дешевый китайский пластик под видом золота. Дальше – тебя посетит твоя школьная любовь. Она тихонько выйдет из леса, пока ты будешь смотреть вслед уплывающей навсегда русалке и жалеть. Жалеть нормально, главное не поддаваться. Школьная любовь закроет твои глаза своими крохотными ладошками и спросит: «Угадай, кто?». И ты на секунду окажешься там, на крыльце перед школой, на секунду поверишь в то, что она тебя любит, что все твои бессонные ночи сбылись и начинают проникать в реальность прямо сейчас, ты будешь воображать себе, что в этом есть великий смысл, что она испытывает к тебе то же, что и ты к ней, что в этой угадайке и холодных руках счастье и состоит. Но и это мираж, просто чудо начинает проникать в тебя глубже, чудо ищет твои слабости, чтобы ты на них повелся. Если так случится, то чудо откажет тебе в праве на себя. Потому что только тот, кто умеет оставлять прошлое в прошлом, а будущее в будущем, достоин чуда. Кирпичное крыльцо растворится, морщины снова вернутся на твое лицо. Тебя ждет последнее испытание. Вот оно – все, о чем ты мечтал. Это мир из твоих самых честных и доброжелательных грез. Мир без смерти, но с добровольным уходом. Мир без наглости, но с дуэлями за честь. Мир сытых и счастливых, мир полный легких разочарований и доброго смеха. Мир, где никто никогда не одинок, и у каждой твари, всенепременно, – по паре. Мир, где у тебя есть все инструменты и средства, чтобы его бесконечно созерцать и улучшать. Словом, ты смотришь на чудо в его высшем проявлении. Но и это блеф, далекий оазис. Да, ты чувствуешь себя частью этого мира и уверен, что прожил здесь всю жизнь, ты чувствуешь законы этого мира, ты органичен тут, как органичен в самом странном сне. Да, это сон. Рви его стены. Убивай каждого, кто улыбается. Убивай всем, что попадается под руку. Возьми этот мигающий неоном синтезатор и проломи голову тому счастливцу, похожему на Моби. Его внутренности пахнут точно, как внутренности вегетарианца. У чуда своеобразное чувство юмора. Убей маму с младенцем, убей каждую целующуюся парочку, убей всех встречных. Борись с рвотными позывами и чувством стыда за то, что будто бы то, что ты делаешь в корне неверно. Разбери этот мир на самые мелкие детальки, будто ты построил его сам и в точности знаешь, как он устроен. Разбери этот мир на самые мелкие детальки, а потом рассортируй их по цвету, форме и размеру. Взгляни на эти семь кучек. «Каждый охотник желает знать, где сидит фазан». Да, те самые семь цветов. Поздравляю. Матрица выключается, занимается рассвет. Ты стоишь на берегу озера. Только что твои руки были черны от крови, а чуть раньше ты был школьником, а еще раньше ты видел русалку. Но теперь все это неважно. Теперь ты победил по-настоящему. Ты можешь тушить костер, собирать в рюкзак разложенные вчера, будто бы важные, вещи и отвязывать дырявую лодку от гнилого причала. Солнце начинает греть. Пора плыть домой. В память о тебе у этого места осталась только хижина. Она осталась и внутри тебя, в память об этом далеком береге. Вы равны и честны друг перед другом, ты и этот все сильнее расплывающийся берег, ты и твоя память. А где же чудо? Зачем стоило бросать реализовавшиеся грезы, зачем было не утонуть в них, не остаться в них навсегда? Зачем отпустил красные от мороза ладошки и разобрал свой белоснежный рай?
Снова центр озера. Снова смотришь на небо. Мухи чертят в воздухе невообразимые траектории, чуя близость разумного. Черные мухи пытаются целым роем закрыть голубое, отнять твое внимание от вечного и невообразимо далекого. Но теперь ты знаешь, и в этом чудо, что далекое – далеко, а мухи, – всего лишь мухи. Ты знаешь, а значит можешь принять более точное решение, более схожее с тем, что ощущаешь внутри себя в данный момент. Ты сам выбираешь, на чем сфокусировать свое внимание, а не отдаешься слепым инстинктам своего мозга, который, конечно, хочет реагировать на каждый раздражитель и получать обратную связь.
Мухи-мухи, летите куда летели. А я еще немного полюбуюсь голубым небом, вычерпаю из лодки немного синей воды, и снова возьмусь за деревянные весла.