Отставной загулявший ротмистр возвратившийся из-за границы,
открывая глаза в доме тётки Щербатовой, думает: снится
тусклый стынущий свет за окном, серой дранкой покрытые крыши,
крики галок, взрывающих утренний воздух, над ними и выше.
Беспробудным тяжелым трудом, духом изб исхудавших пропахший,
проступает в кошмаре российский простор, за деревнями — пашни,
ну а дальше — река, раздуваясь, течёт, лес да поле, да степи.
Холодеет в груди, пробирается в сердце мерцательный трепет.
Бедный Пётр не очнется никак. Заглянув словно в узкую прорезь,
меж собой и бескрайностью зрит смысловую смертельную пропасть.