Спалось плохо, все чувства были взбудоражены, в трепетном ожидании чуда и обязательной радости, какого-то необыкновенного события в твоей жизни.
Ты приглашена на свадьбу к двоюродной сестре в другую деревню. Как взрослый член рода, а не как ребёнок, пришедший туда с родителями, и где тебе было бы отведено место в лучшем случае на печке, откуда ты будешь смотреть в открытую дверь большой комнаты, где застолье и гуляет свадьба!
Деревенская свадьба конца шестидесятых годов!
Утро, бабушка будит меня на завтрак. Взрослые тётя Аня и дядя Лёня ушли туда ещё вчера, нужно было помочь приготовить помещение, оформить его, накрыть столы, для чего своей посуды не достаточно и нужно было собрать – позаимствовать на это мероприятие посуду у жителей деревни. Обычно в каждой деревне живи родами, где люди породнились друг с другом за долгую жизнь деревни, попереженились, и свадьба – мероприятие событийное, серьёзное и без взаимовыручки и взаимопомощи тут не обойтись.
Бабушка Саша вместе со мной, приехавшей после восьмого класса в деревню на каникулы, и ещё одной внучкой, пойдёт на свадьбу к застолью, чтобы дома успеть дела уладить и там не мешать.
Я же – волновалась. Мне нужно было сделать самой причёску, а делать их я уже умела классно, надо было ноготки привести в порядок – подкрасить лаком, нанести тональный крем «Балет», подвести стрелки на веках чёрным карандашиком, нанести тени, для чего мы использовали цветные мелки, тени готовые тогда было трудно купить, их просто не продавали, тушью подкрасить ресницы, Губы я стала красить только уже глубоко в замужестве, свои были хороши.
Платье у меня было шикарное – сшитое на выпускной вечер во взрослом ателье из белой шерсти с лавсаном и красиво вышито цветным бисером. Тоненькая, стройненькая, с длинной шеей и причёской Нефертити в белых платье и туфлях я и сама была как невеста. Бабушка Саша любовалась мной и говорила: «Ну и красавушка ты у нас, Нинушка!». Возможно я напоминала ей её дочь, тоже Нину, умершую в моём возрасте.
Вроде бы мы всё сделали по дому, бабушка наказала подружке, как подоить и накормить корову, другой скот и птицу вечером и утром, дала ей соответствующие распоряжения по хозяйству.
Наконец-то мы вышли в путь дорогу, идти надо было километра три-четыре по дороге, лежавшей средь полей и лесов. Погода стояла великолепнейшая, светило солнце, но не жгло, уже дело шло к вечеру, лёгкий ветерок слегка гулял в наших нарядах, развевая наши юбочки, с леса и полей приятно пахло свежей зеленью, ароматами полевых и лесных цветов, да ещё травами, готовыми к заготовке на сено. Лето стояло сухое и дорога была твёрдой, без луж и грязи, идти было легко, как по асфальту.
Бабушка моя – Александра Ивановна, была маленького росточка, была в новом платьице, сшитом для неё моей мамой, чистом новом белом платочке. Личико её было испещрено морщинками, оно постоянно очень по-доброму и с любовью, мудростью улыбалось, глазки светились добротой, любовью, нежностью. От неё исходил постоянно свет и при ней плохого слова никто не мог сказать. Она всех детей и их семьи любила одинаково сильно, никогда не ругала, я не помню, чтобы она хотя бы раз на кого то закричала, повысила голос, крикнула на кого-нибудь из нас внуков. Всё с каким–то теплом, пониманием, даже если мы что-то и нахулиганили, нашкодничали, она с пониманием говорила, что так плохо, так кого-то мы обижаем, Бог накажет нас за то и так больше делать нельзя. По пути она нам рассказывала о святых, об ангелах, было очень интересно слушать. Она была старой веры и маленьких нас учила молитовкам, но мы были плохими учениками, но перед каждым приёмом пищи дед, когда был жив, читал за столом молитву к приёму пищи, а потом читала бабушка.
Так незаметно за разговорами мы и подошли к деревне Армёново, дом родственников, сына бабушки, был крайним в селе. Был добротный дом, подворье, полный двор скота и птицы, сад и пчёлы, улья с которыми на период свадьбы отнесли подальше в поле, они совершенно не беспокоили гостей. По левую сторону дома шла дорога, за которой располагался овраг.
У дома на улице было много приглашённых гостей, два или три гармониста то по очереди, то все вместе наяривали плясовые мелодии, молодые женщины и мужчины плясали, перебрасываясь по очереди частушками.
Много было и деревенских жителей, пришедших посмотреть на свадьбу, это нормальное явление для деревни. Гостей было много: из Вязников, Никологор, Паустово, Холуя, Рытово и других мест. Много было и молодёжи как со стороны невесты, так и жениха. Жених был из Вязников.
Вспоминая, удивляюсь, где нас всех могли разместить!?
Стали всех приглашать садиться за столы, которые ломились от всевозможных деревенских закусок, пирогов, морса, кваса, водки, вина, самогона, сделанного так, что его не отличали от покупных водки и коньяка. Специально ездили в Москву скупиться продуктами на свадьбу.
Невеста в белом платье и фате, жених в чёрном костюме, белой рубашке и с галстуком, оба причёсаны модно и красиво, ароматные, посажены в красный угол под образа, а все остальные тоже рассажены по каким-то своим устоявшимся веками законам. Шум, гам, радостные возгласы, звон посуды, смех. Один тост, второй, третий… Начали одаривать молодых подарками, и тут много согласно устоявшихся обычаев… и соска, завёрнутая в газеты до полного большого подарка, как капуста, молодые устали разворачивать, и кукла, увёрнутая в пелёнки и распашонки, и много других интересных подарков, сопровождаемых побасенками да стишками, иногда не совсем пристойными, но это же свадьба, деревенская, народная, где всё от рода в род передаётся, приумножается, а теперь вот и утрачено.
Молодёжь, которой на свадьбе было много, гуляла в саду у дома, где среди старых яблонь, ветви которых начинали свисать от тяжести яблок на них, на траве был сделан импровизированный стол с выпивкой и закуской, где на земле были выстланы одеяла, чтобы можно было присесть у «стола».
В компании с молодёжью были и жених с невестой. Они меня и вызволили от моих тётушек и весёлых танцоров, которым явно нравилось моё присутствие среди них. Люся, так звали невесту, стала знакомить меня с парнями и с девушками, приглашёнными как со стороны жениха, так и невесты. Звучала современная музыка. Было подведено электричество, висели гирлянда разноцветных лампочек, подключен магнитофон. Было светло и весело.
У одного из присутствующих парней, по прозвищу – Пушкин, так его все звали и так его представили мне, была гитара, на которой он потом здорово играл и пел песни.
Молодой человек был высокого роста, широк в плечах и узок в бёдрах, лицом же, причёской и еле пробивающимися волосами на щеках, он был похож на того Пушкина, портрет которого нам знаком с первого класса. Он был без своей девушки, она не смогла быть с ним, её не отпустили родители. Ему едва исполнилось восемнадцать лет.
Мы с ним, как «ничейные», подружились.
Как же прекрасны были те времена, когда ты был совершенно свободен, и вся жизнь была ещё впереди. Мир полон новых знакомств, встреч, возможности познания себя и других, открытие новых, доселе неведанных для тебя, чувств, ожидания чуда, любви!
Пели, шутили, танцевали, в перерывах произносили тосты, выпивали и закусывали. Поскольку я тогда пила только лимонад и морс, что контролировали мои тётушки, несшие полную ответственность за меня перед моими родителями, да и для меня самой вино, не говоря уже о водке. Было чем то из ряда вон отвратительным и гадким, настроение у меня было приотличнейшее, радостное, немножко взбудораженное взволнованное.
Время так стремительно шло, что мы не заметили, как прошла ночь, и начинало светать, наступила прохлада и свежесть утра. Как не крепись, а сон стал брать своё. Многие из гостей разошлись по домам к родственникам или знакомым, многие улеглись на сеновале, где было приготовлено много места для сна.
Мне и Пушкину спать не хотелось, он, как и я, был трезв. Мы пошли по дороге вдоль оврага в сторону леса на встречу с Солнцем! Оно вот-вот должно было протянуть к нам свои первые лучи.
Птицы уже вовсю щебетали, пели петухи, где то мычала корова, перекликались собаки.
Кто-то из родственников накинул на меня тёплую кофточку, она меня согревала.
Я испытывала новые для меня трепетные чувства от присутствия со мной Пушкина, конечно же, он мне очень понравился, и я была счастлива знакомством с ним. О чём мы щебетали? Да, наверное, о какой-то глупости, наивности. Нам было просто хорошо идти не спеша вдвоём по дороге, которая вела к лесу через поля и сенокосные луга. Нам было всё равно куда идти, нам было просто хорошо вдвоём.
Воздух был слегка влажный, свежайший и чистейший, насыщенный всевозможными запахами деревенской природы, , где запах цветов смешивался с запахом коровьего навоза, земли, елей, растущих по краю оврага, по низу которого тёк ручей, образованный родником, текущим по дну оврага уже не первое столетие.
Вся природа – пшеница на поле и многолетние травы и цветы на лугах, лес, синеющий пиками елей и макушками берёз, всё торжествовало, пробуждалось и готовилось к ежедневному чуду – встречи с Солнцем!
На лугу, в поле и вдали в лесу слышался птичий гомон, птиц было, много и их пение и перекличка звучала особой мелодией в атмосфере утра.
Мы были невольно вовлечены в это деяние, стать частью и соучастниками этого прекрасного живого момента земли этой местности – встречи с Солнцем!
Лес, из-за которого появлялись первые лучи, но не само Солнце, притих, не стало слышно птиц, они тоже замолчали, и мы были пронизаны ожиданием чуда, было неописуемо хорошо и радостно, наши сердечки наполнились любви и благодати, света и радости…
… и вот облака стали всё ярче и ярче всеми цветами радуги отражать свет первых лучей, ещё Солнца не было, лучи его достигают Землю за 8 минут, и все эти 8 минут мы все, как единое целое – поля, луга, деревья, цветы, травы, птицы, насекомые и мы – все в трепетном благоговении ожидали молча , появления светила, нашего Солнца!
То было моё первое свидание с Солнцем, которое я в памяти своей несу через всю свою жизнь! Ничего более великолепного и прекрасного я не видела, или же, по крайней мере, до того момента не созерцала в своей жизни.
Всё ярче и ярче раскрашивались облака и вот они заалели, заполыхали всеми оттенками пламени! Вся природа оживилась, появился вновь лёгкий ветерок, помогающий растениям поклониться явлению лучей Солнца, листья на деревьях затрепетали и зашелестели слегка, скромно, признательно.
И вдруг, как какой-то прорыв, над зубчатым лесом появился край короны Солнца, белым ярким светом брызнуло на облака и на Землю, всё вокруг заиграло , полыхающие облака уходили всё ближе к нам и спешили дальше оповещать о явление нового дня.
Здесь же сразу макушки леса стали яркими, зелёными, с острыми макушками елей, на которых солнце играло своими многомиллионными лучами!
Со всех сторон стали слышны голоса птиц, которые наперебой спешили приветствовать Солнце, купаясь в свете Его лучей, летали над полем и лугом, как поодиночке, так и небольшими группами.
Казалось, что и все деревья, травы, цветы, посевы вместе со всем тем сказочным миром, который обитает в них, ликовали и приветствовали Ярило, дарующего им новый день, свет и тепло, столь необходимое для жизни всего на Земле!
Мы были вовлечены в это Вселенское событие явления Земле Солнца! Не знаю уж как, но мы с Пушкиным понимали друг друга без слов, взявшись за руки, мы стояли всецело открытыми Солнцу, мы пили Его лучи, мы пропитывались Его Светом, мы подставили себя Его теплу. Необыкновенное чувство не только сопричастности, но и участия в этом чуде, нас объединяло друг с другом и со всей этой великолепной природой, со всем этим прекрасным миром Земли и Вселенной. Мы не испытывали и капли усталости, наоборот, казалось, что мы очень сильны, бодры и хотелось петь и танцевать, буйствовать, как это делали лучи Солнца. Они играючи бежали всё вперёд и вперёд. Вернее, следовало бы сказать, что не Солнце взошло, а это наша маленькая планета Земля спешила на встречу с ним.
Вот уже весь диск во всю силу и мощь блистал и сиял белым светом на небе. Облака отступили, и расчистилось небо и лишь где-то за нашими спинами у горизонта полыхали, бегущие перед Солнцем, облака.
Было так хорошо, что, казалось, будто бы и мы стали маленькими солнышками, детьми Солнца! Мы присутствовали при великом таинстве излияния Божьего Света, Его благодати, тепла на нас!
Пушкин не удержался и лёг на разнотравье вверх лицом, раскинув руки и наслаждаясь великолепием Земли, щедростью лучей Солнца, наслаждаясь необыкновенностью такого яркого события!
Как же было хорошо! Насыщенность и наполненность радостью и любовью, нежностью! Если бы можно было, мы бы взлетели, состояние наше было близко к этому.
Я положила кофточку на траву не далеко от Пушкина и села лицом к Солнцу. Перед моим взором была такая красочная живая картина, исполненная искуснейшим Мастером, которую я помню до сих пор. Умиротворение, наслаждение и полнота во всём.
В присутствии со мной человека рядом, в присутствии этих луговых цветов и трав, в кромке леса, в пении птиц, в бездонности очистившегося неба и этим, полыхавшим белым светом Солнцем, в новизне и глубине испытанных тогда чувств.
Мы такие не одни были! Мои тётушки в волнении за меня, отправились в поиски и пришли к нам. Мы все посидели ещё немного, полюбовались, насытились и пошли обратно.
Тётя Маруся, моя третья тётушка, мама невесты, дала мне плащ, а Пушкину пиджак и отправила спать на сеновал, там было тесно, но можно было найти местечко. Я завернулась в плащ, поставила туфли возле ног, улеглась на бочок лицом к Пушкину, он лёг рядом ко мне лицом и укрылся пиджачком. Тут мы поняли, как же мы устали и хотим спать. Уже сквозь сон я почувствовала, как осторожно и нежно Пушкин поцеловал край плаща, которым я укрыла и голову, чтобы сохранить и причёску. Я понимала, что это его благодарность за наше свидание с Солнцем, волна нежнейших чувств и трепет пронзил всю меня. Для меня это было равнозначно первому поцелую.
Кто то, из спящих на сеновале, вставал и шёл дальше веселиться, кто то другой занимал освободившееся место. Меня не покидали чувство настороженности и самосохранения, поэтому хорошего сна не было, так, полузабытьё, но я не была истощена и обессилена, я была счастлива и полна сил.
Я никогда после этой свадьбы не видела Пушкина, я помню ту свадьбу как серьёзное событие в моей жизни, но запомнилась она мне именно этим удивительным, чарующим и проникшим в каждый атом моего тела явлением Солнца, Его Света, Его безграничной безусловной любви к планете Земля и всех нас, до последней песчинки! Всем нам Оно дарило одинаково свои любовь, свет, тепло, условия к жизни!
Прошло полсотни лет, деревни той уж давно и в помине нет. Укрупнение и «цивилизация» сгубили деревни, роды распались, нравственность упала! А жаль!