Прервав свой статус раннего вдовца,
Считался он теперь женатым дважды,
И дети в этом поняли отца.
Принёс в подарок им щенка однажды...
Судьба бывает разная у всех,
Но я ещё не видела страшнее:
Когда беда задушит детский смех
И внутренне заставит стать взрослее.
Но, от подарка таяли сердца,
И горе отдалялось в них как будто.
В саду, где играм не было конца,
Для Шарика стояла вскоре будка.
И Шарик рос, обласканный детьми.
Он вызывал в них радость и улыбку!
Игриво увивался за людьми,
Не ведая, что счастье очень зыбко.
...Как безмятежен сон на утренней заре! -
Где ни шлепков, не издевательской побудки…
И, мачеха, вдруг почему-то подобрев,
В улыбке странной искривляла свои губки.
В то утро необычно всё - не как всегда…
Волненье странное закрадывалось в душу.
Ответственность, детей пугает иногда
И спохватились дети: - Шарик ведь не кушал!..
…Качнулось небо. Старый сад притих,
Почувствовав вину за всё как будто.
И к небесам рванулся детский крик!
- Пустой стояла Шарикова будка.
Мимо мачехи… к ней без вопроса – "где?.."
Босые ноги понеслись по следу:
Бедой обрывок проволоки глядел -
Привязан был узлом к велосипеду.
Три километра – только стук сердец…
В глазах застыла страшная догадка.
…Разглядывать в пыли беды конец,
Глотая лета пряный воздух сладкий!?
И вот – прервался след. Примята рожь.
Вот – шаг, другой и покатились слёзы...
…Вы видели, как лист бросает в дрожь
При вырубке молоденькой берёзы!?
...Он там лежал, не открывая глаз –
С петлёй на шее, весь в крови, избитый...
- Враз осознали детские сердца:
О, сколько слёз ещё будет пролито!
А Шарик выжил – можно так сказать…
Как на руках несли и, как спасали…
И лишь отца, весёлые глаза,
Со временем всё больше угасали.