Мир странен, жесток и банально тесен.
В нём сложно с любовью, с добром, с отрадой.
Всё близко, но спрятано за оградой,
а хочется счастья, любви и песен...
Я больше любимой неинтересен,
мне скучно и грустно, так мне и надо.
Так мне и желали все те, кто брошен.
Так ждали меня, не дождавшись, стали
скучать, унывать, поддались печали.
Я добрый, я честный и я хороший.
Но грустные люди всегда похожи.
И я стал похожим на них в финале
моих отношений с любимой дамой.
Я тоже оставлен теперь, как я же
оставил тех женщин, не зная даже
что будет с их сердцем. О, мама! Мама!
В раздетой груди восзияла яма,
большая и чёрная, будто - в саже.
Боль сделала сердце моё холодным.
Оно заморозило нерв в грудине.
И вот этот нерв всё болит отныне,
как память любви, что в душе свободной
топила снега, а потом вороной
умчалась за тучу, и сердце стынет
всё больше. Теперь с этой болью, в нерве
мне ждать посильнее любви, чем эта.
Пусть топит снега на душе поэта,
пусть греет мой нерв, не являясь первой,
но главной, бьёт боль обработкой termo.
Я жду! Жду любви, чтобы быть согретым.