Новеллы « Из века в век»
Эпиграф
Из века в век столетья и года
На стыках рельс безжалостной эпохи
Сплетая , нитью фразы и слова
В страданья , в слезы , жалобы и вздохи
Привитый в осень дар стихосложенья
Переведя, в чертежные шрифты
Чтобы оставить вечность как мгновенья
Обычной человеческой судьбы
Кабдрахман Калиев ноябрь 2017года
Глаза в глаза
Кабдрахман Калиев
(Из цикла стихов «разговор с Мариной Цветаевой»)
Стихи как кровь сквозь высохшие вены
Тревожат за стеклом и дождь, и ночь
Насытив , злом , издерганные нервы
И прогоняют сны из дома прочь
И снова вместо грустной эпитафии
Серебряными шпорами звеня
Со старой , довоенной фотографии
Вы смотрите с укором на меня
Глаза в глаза , без скорби , без упрямства
Не в силах снять безмолвия печать
По прежнему в плену непостоянства
Не разучившись , верить и прощать
И ни солгать , ни спрятаться от взгляда
От робкого вопроса почему
Я по причине пьянства и обряда
Прильнул лицом к разбитому стеклу
Тоскуя от обиды и желанья
Что хочется и славы , и наград
И чтобы кто-нибудь без покаянья
Был в этом мире мне немного рад
04 августа 2016 г
Голод
Кабдрахман Калиев
эпиграф
«Если скажет кто , переплатили
Здесь, за клок неудобных полей
Ты ответь, что у нас не любили
Торговаться с Отчизной своей»
Леонид Решетников
май 1942 Малоярославец.
Когда пришел апрель в наш город
И вдруг оттаяла земля
С надеждой , что отступит голод
Молилась мать возле окна
И стала реже говорить о смерти
Вернувшись , с отощавшей детворой
С погоста , за развалинами церкви
Насытясь , прошлогодней крапивой
А я прильнув, лицом к щенку на печке
Упорно , не желая умирать
О золотистой ,сытной , теплой гречке
Любил во сне , украдкой помечтать
Чтобы проснуться ночью , слыша стоны
Когда , вздохнув , склонившись у икон
Достав из тайника обрез, патроны
Она ушла к конюшне за углом
И сжавшись , у окошка от предчувствий
Смотрел сквозь стекла с гулкой тишиной
Как после выстрела над покрасневшей лужей
Мать долго выла хрипло под луной
По волчьи ,встав в грязи на четвереньки
Прощения у лошади , прося
И прислонившись , к срубу вдоль скамейки
Шептала " Вот... И кончилась война"
Май 1945-года Суздаль
____________________________
17 августа 2016 г
Снова снится деревня
Кабдрахман Калиев
Снова снится деревня
Теплый свет из окна
Где за ворохом сена
Прячет тень тишина
Почерневшие избы
Наш бревенчатый мост
А за плесом в изгибе
Позабытый погост
Снится , вьюга воркует
Мама , сев у печи
Вместе с кошкой колдует
Над огарком свечи
Пахнет хвоей и хлебом
У старинных икон
Лик апостолов с небом
Слился в сказочный сонм
Так не хочется служкой
В монастырь уходить
Только б рядом с старушкой
До утра ворожить
Слушать сказ как молитву
И в страданьях Христа
И смиренье , и силу
Обрести у креста
А для посоха богу
Из даров сентября
Взять с собой на дорогу
Только нить янтаря
Здесь, где снег серебрится
Где , Родной , в январе
Мертвый сын вдруг приснился
В опустевшем дворе
14 мая 2016 г
Немного о любви
Кабдрахман Калиев
Блиндаж казался в сумерках чуть ближе
В прифронтовой, заросшей полосе
А две фигуры в той траншейной нише
Лишь зыбкой тенью у берез в траве
Ты , сглаживая складки гимнастерки
Грустила от предчувствий и тоски
Он, поправляя срез твоей пилотки
Молчал , коснувшись пальцами руки
И как-то странно на войне звучали
Твои воспоминанья о Москве
Когда вы этот мир отогревали
Друг другу признаваясь в тишине
Он укрывал шинелью твои муки
И звал после Победы в Ленинград
Еще не зная , что на третьи сутки
Погибнет , защищая Сталинград
А ты, смирившись, робко возражала
Просила обвенчаться , съездив в Клин
И тоже ничего о том не знала
Что выживешь , дойдя с полком в Берлин
И только мне судьба явила милость
В той церкви , через год после войны
Услышать как ты с дочерью молилась
О старшем лейтенанте Ильине …
июль 1942-года Клин
__________________________________
11 мая 2016 г
Матушка
Кабдрахман Калиев
Заросли бурьяна от погоста
Протянулись вдоль плетня к избе
Возле сгнившего , бревенчатого моста
Только комель вербы на траве
И никто не ходит на закате
Испугавшись отблеска креста
Чтобы посмотреть на перекате
Как струится янтарем Ока
За пять лет разъехалась деревня
Кто в Рязань, кто в Суздаль, в Кострому
Не узнав , как сутки на Крещенье
Заметала вьюга попадью
Как она заплакав, лишь вздыхала
Сев лицом к потухшему огню
И покорно , верно замерзала
Вспоминая , молодость свою
Свежий сруб сожженной немцем церкви
В первый мирный год после войны
И глаза , уставшие от смерти
В шепоте рябин и тишины
Колокольный звон по всей округе
Золотые нити сентября
И себя в льняной фате подруги
С батюшкой Ильей у алтаря
05 мая 2016 г
Говорила
Кабдрахман Калиев
эпиграф
«В этой жизни ничего нельзя»
Марина Цветаева
Ночью говорила без рыданий
Кружевами тайнопись плела
И уже не прячась от страданий
Очень долго в сени молча шла
Все гадала у икон как в церкви
Можно ли босой туда входить
И в письме просила в своей смерти
Никого на свете не винить
Смело сняла медный мамин крестик
Загодя с цепочки на груди
Слушая , что молвил божий вестник
Стоя , у распахнутой двери
Выходила в полночь на дорогу
В это Воскресенье без Христа
Прикоснувшись краем юбки к богу
Зыбкой тенью слева от крюка
05 мая 2016 г
Край света
Кабдрахман Калиев
Сгнивший тес бревенчатого моста
Звездам бревна в дождь не отогреть
Хоть бы кто-нибудь с иконой у погоста
Вышел в полночь душу пожалеть
То , что нет уже давно деревни
Что по избам проросла трава
И лет десять в рубленые сени
Вносит осень семя бурьяна
Черными глазницами с рассвета
Смотрят молча мертвые дома
Затерявшись , здесь , на крае света
В трех верстах от кромки янтаря
В средней полосе земель России
Волчьи тени бродят в алтаре
В поиске приюта к ветхой церкви
Протоптав тропинку в сентябре
04 мая 2016 г
Доля
Кабдрахман Калиев
эпиграф
Антуан де Сент-Экзюпери
«Когда мы осмыслим свою роль на земле, пусть самую скромную и незаметную, тогда лишь мы будем счастливы. Тогда лишь мы сможем жить и умирать спокойно, ибо то, что дает смысл жизни, дает и смысл смерти.»
Стынет скорбь в поседевшей вороне
Черный сруб постаревшей избы
Клен иссохший , склонился в поклоне
У остатков кирпичной трубы
Рассыхаются кротко , без стона
Половицы на сгнившем крыльце
И никто , здесь, на жердях загона
Не вздыхает давно о творце
Умирала деревня по срокам
Превращаясь с смирением в тлен
Покоряясь печалям и мукам
Не дождавшись в судьбе перемен
Не увидев спасенья и рая
Среди черных , тоскливых дождей
До последнего , смертного края
Собирая , пшеницу с полей
В январе все погосты в округе
Вьюга снегом опять заметет
И Господь , торопясь по дороге
На Крещенье , не сразу найдет
Постоит у заброшенной церкви
Помолчит у крестов в тишине
Дозволяя , метели и смерти
Стать на царство в родимой земле
03 марта 2016 г
___________________________________
Потоп
Кабдрахман Калиев
Снова ночью не спалось
У печи на лавке
Слыша , что к избе рвалось
Наяву , не в сказке
Потому , что вырыв ров
От предчувствий смерти
На погосте у крестов
Шевелились черти
Все мерещилось во тьме
К вербе с тонкой кожей
Прислонился в тишине
Робко посох божий
Что в платке на берегу
Сев , от горя в сани
Кто-то плакал на снегу
Возле сруба бани
И казалось от тоски
На простой иконе
У святых слеза с руки
Падала в поклоне
Что на льдинах , по Оке
И дворцы , и бани
Сами плыли при луне
До самой Рязани
27 февраля 2016 г
Посылка
Кабдрахман Калиев
Три куска хозяйственного мыла
Черствая буханка изо ржи
Долгая солдатская посылка
На руках крестьянки возле Мги
Письмецо с пайком из Перекопа
С фронта белым снегом на столе
Прямо из промерзшего окопа
Запоздавший вестник на войне
На печи лежат рядком детишки
Кошка чуть от голода жива
Плачет на скамеечке старушка
Плачет молча в занавесь жена
Пахнет сыном мыло и буханка
Пахнет мужем краешек письма
Ровно за день с фронта похоронка
Раньше срока в гости к ним пришла...
10 апреля 2014 г
____________________________
Похоронки
Кабдрахман Калиев
Похоронки, похоронки
Из под Витебска, Москвы
На храненье у иконки
Словно весточки с войны
Треугольные конверты
С черным штампом на боку
Словно старые портреты
У лампадки на свету
Не читают их по будням
Не родным, не детворе
Не читают ранним утром
Да и ночью во дворе
Не рыдают, воя в праздник
Слезы выплакав давно
Не кладут на подоконник
Глядя в сумерках в окно
Только раз в году вскрывают
В День Победы с тишиной
Выпив водки прочитают
Возле печки всей семьей
Прочитают еле слышно
Что под Витебском в бою
Их отец Егор Савельев
Пал за Родину свою
10 апреля 2014 г.
Полевая почта
Кабдрахман Калиев
Поплыли траншеи и дзоты
Апрель , соря нас и войну
Навесил беду и заботы
На ротного старшину
Не в силах справляться с ручьями
Ни немцы, ни мы , даже днем
По бровке окопов шагами
Не прячась , от кухни идем
Сегодня нам всем нету дела
Ни к смерти , ни к будням войны
К нам почта из тыла поспела
В двойном вещьмешке старшины
Читает весь взвод , выбрав силы
Про то как в далекой Твери
Старушку в мороз схоронили
Срубив , ладный гроб из двери
Что вновь по Москве на Садовом
Трамваи по рельсам пошли
Что там же , под черным сугробом
Фашистскую бомбу нашли
Читают солдаты с слезами
Как в Пскове, оставшись одна
Пошла на настил под мостами
Родимая , с дуба , изба
Что воет свекровь , попрекая
Что младший сынок без отца
Все чаще его вспоминая
Обшил тесом кровлю крыльца
Что голодно нынче в Рязани
И что потому по утру
Продали ненужные сани
Чтоб только дожить к Рождеству
Читают бойцы вслух, от сердца
И души письмом отогрев
Не злятся на пленного немца
Что сел возле них , обомлев
Достал из кармана шинели
Красивое фото жены
На лестнице кирхи в Берлине
Не видя лица старшины
А тот , став с тоски , бледно серым
Молчал в тишине блиндажа
Вдруг вспомнив , июнь в 41-м
И Брест , где погибла семья
И муки свои , не прощая
Молчком , передернув затвор
От боли , совсем не вздыхая
Вдруг выстрелил в немца , в упор
И выпустив в небо ракету
То фото в грязи затоптал
Потом , закурив сигарету
Не глядя на нас , замолчал
Собрал наши письма с привала
За 5-е сводку довел
И в штаб батальона устало
По вязкой траншее прошел
05 апреля 1944-г район г Ковеля. Полессье.
47-я армия 2-го Белорусского фронта
1018-й день Великой Отечественной Войны
_______________________________
26 февраля 2016 г
Постояльцы
Кабдрахман Калиев
Доберемся до деревни
До бревенчатой избы
И вползем живые в сени
Торопясь от суеты
Напугаются старушки
Сев на лавку у печи
Глядя как , свернув с опушки
Встали волки у печи
Перекрестятся , вздыхая
Слыша вьюгу за стеклом
Как от лютого мороза
Лопнул тополь под окном
И вдвоем , кряхтя от боли
Волчьи холки обогнут
Все оставшиеся угли
К краю дверцы подгребут
А когда у них от жара
Отогреется спина
Обмороженная лапа
Вдруг оттает от тепла
Звери , вздрагивая чутко
Будут слушать как в ночи
Полумертвые старушки
Станут плакать у свечи
18 февраля 2016 года
Жеребенок
Кабдрахман Калиев
Из письма Рейхсканцлера Германии Отто фон Бисмарка
« Даже самый благоприятный исход войны никогда не приведёт к разложению основной силы России. Русские, даже если их расчленить международными трактатами, так же быстро вновь соединятся друг с другом, как частицы разрезанного кусочка ртути. Это – неразрушимое государство русской нации, сильное своим климатом, своими пространствами и ограниченностью потребностей…»
Дотерпели , дотянув в потемках
В коллее от танков и катюш
Надрываясь на сплошных воронках
Слыша хрип от лошадиных душ
Ездовые от тоски и жали
Сами в упряжь конскую впряглись
Чтобы только лошади не встали
С матом за орудия взялись
И когда от тяжести и муки
Жеребенок слабенький упал
Наш сержант поднял его на руки
И шатаясь, в лужах пошагал
Уже на постое в теплой хате
Он его устало материл
Не стесняясь , при самом комбате
Не жевать сапог ему просил
Ну , а весь артвзвод с недоуменьем
В первый раз увидел за войну
Как у лейтенанта со смущеньем
Растеклась улыбка по лицу
Как старушка , божий одуванчик
Говорила ласково с печи
«Ну , служивый , матери в стаканчик
Плескани ка спирту от души»
1 июля 1944 года северо-восточнее Полоцка
1-й Прибалтийский фронт
1106-й день Великой Отечественной Войны
_______________________________
27 января 2016 г
Встреча
Кабдрахман Калиев
Эпиграф
Из приказа командования 60-й моторизированной пехотной дивизии Вермахта
«Русские солдаты и младшие командиры очень храбры в бою, даже отдельная маленькая часть всегда принимает атаку. В связи с этим нельзя допускать человеческого отношения к пленным. Уничтожение противника огнем или холодным оружием должно продолжаться до тех пор, пока противник не станет безопасным... Фанатизм и презрение к смерти делают русских противниками, уничтожение которых обязательно...»
Он просил , елозя на коленях
Побледнев от страха , пощадить
Мучаясь от напряженья в венах
Чтобы встав, меня не разозлить
Объяснял покорно лейтенанту
Что лишь по приказу , взяв за крюк
В 41-м , в Вязьме санитарку
Вешал рядом с пленными на сук
Притворялся , что меня в траншее
Он , столкнувшись , сразу не узнал
И на русском , путаясь в шинели
К милосердию нас призывал
Ротный , хмурясь , кашляя брезгливо
Отвести к комбату приказал
Тыкал меня в карту суетливо
Чтобы я его не расстрелял
Только я , вдруг вспомнил как хрипела
Перед смертью , молча , медсестра
Как этот эсэсовец умело
Выколол штыком ее глаза
Как в колонне проходя четвертой
Я , запомнив руки и лицо
Видел , как он снял , уже у мертвой
С пальца обручальное кольцо
Пережив тот плен , штрафбат и зиму
Я не мог ему не отомстить
Потому в упор в него , не в спину
В блиндаже стрелял , чтоб не простить
И когда меня вели к комдиву
Крикнул , посмотрев ему в глаза
« Вспомнил , сука , Берестову Нину?!
Там , в петле , на краешке стола?»
И без всякой жалости , устало
Я глядел как обер-лейтенант
Истекая кровью , возле вала
Бился под ногами у солдат
Разучившись плакать и смеяться
Не стыдясь, что рано поседел
С этой частью памяти расстаться
И после войны я не посмел
17 февраля 1944-года деревня Журчинцы
Корсунь-Шевченковский котел
____________________________________
18 января 2016 г
Детство
Кабдрахман Калиев
Встань со мною рядом в поле спелой ржи
С кленом постаревшим , мне поворожи
Почему тревожат эхом ночью сны
Те, что грели душу нам после войны
Возвращает память, как в чужой избе
Пухли дети с голода на одной коре
Надрывался брюхом батя без руки
С лошадью над плугом в пойме у Оки
Почему приходит каждый день с зарей
Как склонилась мама , молча надо мной
Как колхозным хлебом , втайне от отца
Выкормила сына , прячась у крыльца
Почему так хочется , в доме у церкви
Вновь проснуться хворым , плача от тоски
Грызть под взор иконы с скорбью от любви
Кисть рябины горькой с сморщенной руки
Чтоб струилась речка подо льдом звеня
Разгоралась печка в кухне от огня
Чтоб вздыхала бабка в горнице одна
Глядя на дорогу , в вьюгу у окна
12 января 2016 г
Кора
Кабдрахман Калиев
Мать вздыхает за столом , за окошком вьюга
Третий день метет метель вдоль оврагов с луга
По избе уже давно не найти ни крошки
Лишь в сенях висит скелет отощавшей кошки
На огне печи в котле варятся подпруги
Прячут взрослые глаза от стыда и муки
Будет к ужину в семье сытная похлебка
Да на завтрак есть еще из кирзы подметка
Я у стенки на печи ножиком отцовским
Нарезаю край коры слоем тонким-тонким
И по очереди в рот брату и сестренке
Потихонечку кладу , развернув пеленки
Пахнет рожью в сентябре, ветерком на воле
Там , где с батей до войны мы пахали поле
На губах слегка горчит вкус созревшей вишни
Бабка с плачем говорит всем о мирной жизни
Младшенький пожадничал , сам все разом съел
Потому к нам фельдшер к сроку не успел
Потому к погосту , не дойдя в пургу
Схоронили Ванечку в снеге на пруду
декабрь 1947 года Нечерноземье
______________________________
21 декабря 2015 г
Пост
Кабдрахман Калиев
Смешаем кисть рябины с кровью
Апрель, впуская на постой
И крымской розоватой солью
Посыпем хлебушек ржаной
Нальем прозрачной , родниковой
Воды в старинный самовар
И будем ждать с душой покорной
Когда пойдет из щелки пар
Из подмороженной картошки
Оладьи с мамой напечем
На радость постаревшей кошки
Ей первой завтрак поднесем
От счастья млея , глядя в окна
На то , как прямо у двора
В руках у батюшки икона
Озябла в слитках серебра
19 декабря 2015 г
Постояльцы
Кабдрахман Калиев
эпиграф
«Конец русскому государству будет тогда, когда разрушатся наши нравственные основы, когда погаснут лампады над гробницей Сергия Преподобного и закроются врата Его Лавры»
Василий Осипович Ключевский
Вздрагивает сонно кошка на печи
Тает по минутам зыбкий свет свечи
Жеребенок шатко по избе снует
И чужие валенки , отощав , грызет
Третий месяц , прячась , из моих корзин
Догрызают с голода кисточки рябин
В кипятке сухарики , ложкой разомнув
Поминают бога , с сытости уснув
Все бы было ладно , если б не пожар
Избу до Покрова за ночь не сожрал
Не пошли бы милостыню клянчить старики
От забитой церкви до самой Твери
Каждый день приносят в узелке гроши
После , отогревшись , плачут у печи
И в своей каморке , в ночь , прильнув к окну
До рассвета робко просятся к Христу
10 декабря 2015 г
Безумье
Кабдрахман Калиев
Эпиграф
Из письма офицера Вермахта .Зима 1942-1943 года .Сталинград
«Ну вот, теперь ты знаешь, что я не вернусь. Пожалуйста, сообщи об этом нашим родителям как можно осторожнее. Я в тяжелом смятении. Прежде я верил и поэтому был сильным, а теперь я ни во что не верю и очень слаб. Я многого не знаю из того, что здесь происходит, но и то малое. в чем я должен участвовать, — это уже так много, что мне не справиться. Нет, меня никто не убедит, что здесь погибают со словами «Германия» или «Хайль Гитлер». Да, здесь умирают, этого никто не станет отрицать, но свои последние слова умирающие обращают к матери или к тому, кого любят больше всего, или это просто крик о помощи..».
Он сидел , оглохнув, на станине
Пережив налет и артобстрел
Черными ладонями до крови
Стиснув голову , негромко пел
Из под пальцев красно-черным сгустком
Слизь сочилась кашей из ушей
А на шее шевелилась с хрустом
Полоса от черных , сытых вшей
Санитарка , жмурясь, попыталась
Голову ему перевязать
Осторожно , с жалостью касаясь
Чтобы боль рукой не причинять
Лишь когда он пальцы с стоном отнял
И танцуя венский вальс , пошел
Лейтенант , вдруг , отшатнувшись, понял
Что артиллерист с ума сошел
Батальон шел мимо без оглядки
Кто-то молча , кто-то сыпал мат
Глядя , как ладонью с мятой фляжки
Немца напоил водой комбат
Медсестра без нас его нагнала
И в версте от Курского села
Что-то по немецки прошептала
И в санбат за руку повела...
Июль 1943-года Курская дуга
__________________________________
02 декабря 2015 г
Двое
Кабдрахман Калиев
С ночи подморозило реку
Прогнивший над сваями мост
Березы обугленной ветку
И всеми забытый погост
Схватило пробои в воротах
Забитых крестом от руки
У церкви в разобранных окнах
Иконы озябли с тоски
Никто перемен не заметил
Лишь в крайней избе у Оки
Надеясь, что бог их приметил
Взрустнули вдвоем старики
Она молча вытерла слезы
Он с вздохом крестил белый лоб
Поняв , что к Крещенью , в морозы
Сгодится доструганный гроб
Потом через стекла смотрели
В окошко , стопив в печке грусть
Как тает , как будто в апреле
В серебряном инее Русь
14 октября 2015 г
Последний день
Кабдрахман Калиев
Добирают последние крошки
У крыльца в черный клюв воробьи
Став от маминой сытной окрошки
Покруглее чем снегири
Догрызает угрюмо кобыла
Подгоревший , вонючий овес
Словно чувствуя , глядя уныло
Кого нынче я с бойни привез
Смотрит мимо меня так устало
Отработав положенный срок
Что ругаясь , что времени мало
Я ножи наточив , вдруг умолк
Вспоминая как с ней на покосе
Возвратившись убогим с войны
С костылями шагал в полном росте
Опираясь на руки жены
Как трава расцветала до роши
Возвращая и веру , и суть
Как у сонной Оки , бросив вожжи
Я просил лошадь к церкви свернуть
А она не просила , встав рядом
Лишь заржав , расставаясь, с тоски
Подсказала , прощаясь с ним взглядом
Жеребенка в избу увести
13 октября 2015 г
Первые уроки
Кабдрахман Калиев
Посвящается моему учителю географии Усовой Татьяне Владимировне
Теплый класс, метель стучит в окошко
Первые уроки клонит в сон
Хочется , чтоб в звездное лукошко
Отпустили с мамой на поклон
Хочется от этих строгих взглядов
Девушки в костюме за столом
С соблюденьем правил и обрядов
Спрятаться за партой под окном
Слушать стоны деревенской школы
Скрип полов под тонким каблучком
И ее , с слезинками , укоры
И покачивания виском
Знать , что ты теперь навек влюбился
В ее голос , запах русых кос
Чтобы никогда не изменился
Не из географии вопрос
12 декабря 1988 г- 12 октября 2015 г