Кинжалов Коля выдохнул: - Давай! –
и Лидочку обеими руками
засунул в переполненный трамвай,
и сам залез толчками и рывками.
Кинжалов Коля тоненький, как глист,
в ущерб себе и своему желудку,
забыв аллеи и кружащий лист,
купил для наслажденья проститутку.
То было как последнее прости, –
прощанье с холостяцкими деньками.
Кинжалов не поехал на такси,
имея ситуацию с деньгами.
В глазах у Коли бешеный напор,
его прижали к Лидиному лифу,
и он бросал на грудь кипящий взор,
ведущий к добросовестному мифу.
Огрел локтём без видимых причин, –
а что же ждать в трамвайной суматохе? –
под ложечку приличный господин
и сбил напор и трепетные вздохи.
Кинжалов Коля голову нагнул,
ему плевать, что господин не ловок,
и каблуком подкованным лягнул,
а ехать надо восемь остановок.
Задёргался приличный господин,
сияя перекошенной улыбкой,
и видя, что он едет не один,
засунул Коле в глаз рукою гибкой.
Народ вокруг заботливо пыхтел
и колыхал трамвайною волною;
Кинжалов Коля сплющен массой тел,
и господин обхаркан был слюною.
- Пардон! – сказал приличный господин,
карт-бланш имея рученькой свободной,
и Колин носик стал похож на блин,
расквашенный в дуэли сковородной.
Бросая кровь к прелестнейшим ногам,
состроив Лиде горестную мину,
Кинжалов взял затылком на калган
и обморок доставил господину.
Воспользовавшись случаем таким,
Кинжалов слез на пятой остановке…
А дома с наслаждением лихим
качал права, елозя на сиповке.
***