Всосал с молоком, слизью, кровью и лимфой,
когда пробивался на свет, как поэт,
что прокляты богом глагольные рифмы,
за них рифмоплётам прощения нет.
Но только родился и в море чернильном
поймал вдохновенье на кончик пера,
глагольные рифмы его окружили
и с вечера шепчут ему до утра:
«Родился — влюбился — женился — расстался,
разочаровался - купился — продался,
построил — сломал - изменил - изменился,
усвоил — запомнил — закончил — забылся...»
Как яхту на море опасные рифы,
его окружают глагольные рифмы:
уйти — убежать — скрыться — спрятаться — сгинуть,
сломать — прекратить — перестроить — покинуть.
Всю жизнь он бежит - от себя убегает,
дорога лежит, в спину ветер толкает,
стена возвышается - ветру мешает,
последней надежды поэта лишает.
Глагольные рифмы — кошмар и проклятье,
от них не уйти, как Христу от распятья.
Он бросил, он сдался, он спёкся, он слился,
закончил, сломался, забил, опустился.
А рифы торчали из пены прибоя.
И чайки кричали: «Покончи с собою!»
Он плюнул и вытер, и голову поднял:
«Ты злишься, Юпитер? Довольно, я понял».
И он перестал, прекратил, отмахнулся,
забросил, забыл, засмеялся, вернулся,
бумагу достал из бюро и чернила
и сел, написал, и его вдохновило.
И рифмы ложились послушно на строки,
и не были музы к поэту жестоки.
И вышли стихи и прекрасны, и вечны -
ведь музам плевать, где какая часть речи