отголоски старой жизни
эхом осеннего города
во мне отзываются.
теперь я делю его
поровну с тобой.
не скрою -
романтический социализм
мне очень нравится.
ведь
он всегда
невидимым ощущением
между нашими
соединенными пальцами.
штатные будни,
их привычное военное положение.
пока каждое мое слово
находит в твоём продолжение.
эмоционально свежевыкрашенные
предложения
от сердца и губ
отскакивают.
аккуратно, не прислоняйтесь.
всё тайное восстановится,
ведь они никогда не врут
бесплатно.
хоть памятники
и повёрнуты
все медными всадниками,
тебе все равно без разницы
итог.
где торг?
мы не теряем времени
и соскребаем по краям
остатки пятницы.
зов сердца
кажется мне
моим единственным
приданым.
пусть все считают по пальцам,
что
она
просто
преданная
бесприданница.
они не знают, что
мы навсегда замурованы
в судебной базе данных.
в том самом маленьком
южном здании.
и там наше молчание золотом
плавится.
высшая награда.
там торжествует
цензура и правда
на одном дыхании.
держится лишь на моргании
болотными папками.
хлопает зрачками.
лесники вышли на охоту
и тратят природы бумагу,
не думая
о чернильной пасте
и расплате.
там
ты окликнешь меня,
попросишь
одним лишь
взглядом
остаться
еще ненадолго
рядом.
пока имя ещё держится
на сырой балюстраде.
и нас держат
под дулом
детского автомата
на космонавтов.
я теперь часть
идущего в горе
состава,
и мне этого
так не хватало.
и многое стало
отважным поступком.
и большая часть
стала неважной,
кроме так сильно
желанной
прогулки.
теперь
кажется, что
до тебя
жизни ещё не существовало
внутри меня.
а смерть уже само собой была.
ноты в одну на ладони линию,
пускай в ход истории,
пар и надгробия.
пусть ты мне брат
в пятом колене.
моя пятая колонна.
не сомневайся,
я люблю тебя без зазрения.
ты положил конец
страданиям,
и тело каждой клеткой
отзывается.
не морской бой,
не состязание,
хоть была ранена
и почти убита.
девочка не знает,
что делать с разбитым
корытом.
на свалку или
на память магнитом
на камеру холодильную?
она вынашивает и готовит ему
плод для приготовления
домашнего сидра.
рано или поздно случится
запой по любви.
и не важно,
что нет слуха и голоса.
я пересеку эти стихов
сплошные двойные полосы,
нарушив правила.
отдавая себе отчёт.
я не признана
и недееспособна,
я была почти неисправна,
и тут на голову
снег.
на горящую духовку,
на подкорку.
на забитую слезами
солонку.
ты на голову свалился,
когда я уже
лишилась пробора
и возможности установки
новой прошивки.
мне все прививки жизни
были в тягость,
и я специально мочила
их в туалете
политической слабостью
рук.
без обновлений.
устаревшая модель,
вешалка для
печалей и
нескончаемых повторений.
поверь,
все мои детали
казались
сломанными игрушками.
слабыми царапинами
от заступившихся
за весь организм когтей.
каждого касались
лишь дуновением
ветра с душком
разочарования и потерь.
но ты наладил
все составные части.
каждую за долю мгновения
в молчании золота
горящими руками
в глазной боязни.
от моих глаз
лишь прорва слез
от счастья,
не гОря.
да, жажда жизни
постучалась в дверь,
и ты утолил все
мои печали.
это победа
перед лицом
нечеловеческой воли.
это было не сном.
я решилась начать
с первого снова.
мама,
не говори мне
слова,
не корми изо рта этим.
я сыта, сегодня опять
хэппи мил,
поверь,
он не только подходит детям.
вы придумали сами
эти странные правила,
а нас полтора часа
везёт трамвай желание.
но мы не сожалеем
даже перед
бесконечным ожиданием.
после этой трапезы
закономерный
хэппи энд.
и только выше,
титры поднимаются,
и ты рядом
спишь и
неровно ко мне
дышишь.
греешь своим сонным
и тёплым дыханием
все мои от быта мозоли.
избито.
правдиво.
стихи по горячим следам,
где я почти наповал убита.
сон наяву.
мы плаваем в
ванне с моей солью.
я плачу от любви.
я лечу.
я больше не
дышу болью.
ты выписал мне
рецепт и
я вылечила своё
воспалённое горло
нашей с тобой любовью.