Месяц, обманутый лужей,
Спит у зацветшей ольхи.
Утром я буду разбужен
Тихим урчаньем реки.
Сон черно-белого цвета
С веною, вспухшей в виске,
Я расскажу на рассвете
Старой облезшей ольхе.
Тихо шепну, как мы кляли
Мерзость продажной войны.
Как в нас бандиты стреляли,
Как убивали и мы.
Вспомню о пуле, унесшей
Друга, и смерти плевки,
И о могиле заросшей
У неизвестной реки,
Как очень давней весною,
Рыбу в угольях пекли,
И, восхищаясь зарею,
Мерзли под сенью ольхи.
Только теперь я без друга.
В дальних краях его прах.
И понимаю, что глупо
Видеть в навязчивых снах:
Корку ржаную и водку,
Грубые серьги ольхи,
Белого месяца лодку
В водах печальной реки…
Пьяный, измазанный лужей,
Спящий у старой ольхи,
Утром я буду разбужен
Шелестом тихой реки.