«...От Амура... до Туркестана.»
«И носило меня...» - говорил тот герой кинофильма.
На чужбине мечтал я, как он — о своём уголке:
Чтобы дом был и двор, чтобы пёс улыбался умильно,
В небесах — журавли, а синица родная — в руке.
Я чего ни просил — всё давалось мне с неба горстями,
И подумалось вдруг, что до счастья — рукою подать.
Поделился мечтой откровенно однажды с гостями,
Только, чтобы понять нам другого, нужна благодать.
Мне хотелось любви, как назло — бесприютную встретил:
Не сиделось со мной, всё казался ей клеткой мой дом.
И носило её... Есть же чистая сила на свете...
Ну а есть — не совсем. Только дело, конечно, не в том.
Просто много путей, но они не ведут в наше детство,
Где пороки порой обращаются даже во прок.
Если в странной любви перепутались цели и средства,
Значит, кто-то другой указал нам, где Бог, где порог.
Ну а дальше — с горы: жизнь течёт у скитальцев меж пальцев,
Часть дороги быльём поросла и забылась давно...
А у тракта стоит стылый дом, ждёт своих постояльцев.
Те, кто ищут, найдут... Лишь туристу найти не дано.
Все свои от разлук выгорают степными кострами.
Мы с чужими бредём, как привязаны к ним бечевой...
Не согрев пустоты, всё тепло на пространство растратив,
Замираем без чувств, коченея в степи кочевой.