За ним следили везде,
Обвиняли в различных пороках,
Сейчас он прикован к стене,
Руки и ноги в оковах.
К нему подходили и били,
Что делать и как говорили,
Решать самому не давали,
Его порыв убивали.
А он слушал и делах для них,
То, что сделать прикажут,
И пришлось по течению плыть,
Ведь руки оковы сжимают.
Он искал утешение в стихах,
Писал чтоб убить чувство боли,
А оковы до сих пор на руках,
Напоминают что он не на воле.
А был ли он там? Он не помнит,
Лишь знает что ему говорили,
- Там плохо и так много крови,
Нас слушай, мы твои дорогие.
- Не делайте святого отца,
Из меня,кричит он в страданиях,
Как не станет моих рук в цепях,
Я уйду не сказав до свидания.
Уйду туда, куда писал в своих песнях,
Если убьют по дороге, то пусть,
Ведь приятно утонуть в крови с мыслями,
Что нашёл я всё-же свой путь.
И пусть до конца не доехал,
Ведь главное что мои паруса,
Были направлены хоть против ветра,
Но туда, где меня ждёт судьба.
- Ещё не конец. Он ещё говорит,
Кричит о том, что если доедет,
То не будет там тюремной грязи,
А будет всё как в его песне.