Мы оба,дружок, лишились покоя,
не чуяли нюхом финала. Однако,
ты трезвость не мог совмещать со здоровьем.
Я ж в пику тебе не якшался с Вакхом.
Так в чём, дружок, обстояло дело? -
А в том, что в сердце проникнув занозой,
рассорила нас черноокая дева,
опутывая любовным гипнозом.
Попробуй разумом сопротивляться -
так ядом для тела становятся чувства:
в ту ночь, когда с нею я вдрызг разругался -
наутро мой друг уже не проснулся.
Давай же теперь помиримся, что ли.
Дай руку... Гляди-ка, за год в этом крае
с подушечек пальцев исчезли мозоли -
тут что, на гитаре никто не играет?
Как тот изумруд, пространство лучилось
по лону ковра виртуального луга,
где наперебой мы взаимно винились
и плакали на плече друг у друга.
Но ты сквозь меня, как нейтрино сквозь вату
прошёл так привычно и обыкновенно,
как дверью - и там удалялся к закату,
естественной не оставляя тени...
И передо мной с потерянным видом,
в расплате за прошлое, смерти не краше,
на койке страдает распластанный злыдень,
меж нами масло в огонь подливавший.
Ну, это же надо такому случиться:
и в ступе его не поймаешь, так что же? -
как помнится, не довезли до больницы.
А здесь помереть, бедняга, не может!
Глаза о приватной просят услуге.
Но сам он, как будто, заране смакует
моё состоянье: ведь даже за друга
убить? - как сказать!
Добить - не смогу я!
Я прочь повернул и вместо ответа,
дошед незаметно с улыбкою горькой
сюда, где привычное солнышко светит,
прикрыл за собой сакральную створку...
18.10.2004