Сложилось всё удачно. В это время,
Пробился первый луч. Давид успел,
Под землю в месте том не провалиться.
И сердцем он, конечно же, жалел
Тех, кто внизу без отдыха работал.
По сути, они были ведь рабы,
Нечаянно попавшие под землю,
Верней сказать, внутрь сказочной горы.
Бесспорно, музыкант проделал тут же
Привычный и волшебный ритуал:
Воспламенил огонь «салютный» в чаше,
И слово, что явилось, прочитал.
Теперь ему казалось, что он знает,
Хотя бы часть волшебного письма.
На дне «Ночи» светилось очень ярко,
И только «В» встать рядом с ним могла.
Так значит, всё свершаться будет ночью...
Скрипач был рад, что получил ответ,
Но понимал – то малая частица
Сложенья слов, вскрывающих секрет.
Он должен отыскать ещё три чаши
И время понапрасну не терять,
Однако без заветного заката,
Ему нельзя путь дальше продолжать.
Чтобы убрать подальше свой подарок
И взор к нему чужих не привлекать,
Он расстелил опять свою рубаху,
Смолу сумел, растаяв расплескать,
Затем поднял звучанием картину.
На карте не виднелось больше гор,
Ни городов... Казалось, что пустыня
Раскинула безжизненный ковёр.
Но вид её пугал. Давид знал краски,
Душою понимая все цвета,
Он ощущал возможные оттенки
И сведущ был, что значит красота.
А здесь смешались чёрный и зелёный,
Местами себя красный проявлял.
До юноши донёсся крик о боли.
Но чьей? Давид пока ещё не знал.
Он поспешить не смел. С закатом солнца
Луч должен был подсказку указать.
И оставалось проявить терпенье
И как-то день полезно скоротать.