Самогонка разлита, графин на полу,
Квасит, стекая, бананы, халву...
К чёрту амуры, давай адюльтер!
Поручик кладёт Наташку в партер,
За балдахином - стоны, возня,
Руки, колени, чья-то ступня,
Трещали манжеты, корсеты, шелкА,
Бились в любви молодые сердца,
Сыпалась известь, люстра качалась,
Мама в багете им улыбалась,
Из-под подушек летели запчасти:
Томик Вольтера, гадальные карты,
Шпильки , заколки, запонки, куклы,
Хлястик с мундира, зеркальце, пудры,
Ножки кровати скрипели и гнулись,
Жилы поручика парусом дулись,
Попка из клетки таращил глаза -
Прибытие поезда! (вокзал Ла-СьотА)
(Впрочем, приврал я о братьях слегка),
Но, раскадровочка, именно - та,
Об этом напишет потомок,
Гений будет такой:
«Бился в Наташкину робость,
И, bien sur ,- нЕ головой...»
(Если с музыкой - не до идилий:
Старик Вагнер - Полёт Валькирий!),
До утра костёр их пылал,
Но Толик - не мул, подустал,
Последние прочие ласки,
И храп - на плече у Наташки,
Натусик ещё по-таращил глаза:
-Ой, мама родная, что ж энто я?!..
Заснула не девственным сном,
С плюшевым мишкой (с бантОм)
Скоро рассвет, а пока -
На небе ещё луна...
Очнувшись всех раньше Толик,
(привычка стоять в дозоре),
Прыгнул в кальсоны, и - вон!
Срочно покинуть дом:
-Вот я вчера набухался,
(С Петей матом ругался,
Назначил кому-то дуэль,
Наташа стала моей,
А мне ещё вечером в полк,
КолЯну вернуть долг,
Потом, ясен пень, отыграться,
К вечеру снова нажраться!...)
Мимо слуг у дверей,
В паутине ремней,
Толик валится в сани:
-К купцу, давай, дяде Ване!..
Посвящается поэту- Котову Анатолию Александровичу.