Открылись на мгновенья в мир сей веки.
Прозрел поэт по милости небес.
Провиделись безумные калеки,
Тайги безмерной нескончанный лес.
Как-будто вся земля легла под сосны,
В величие пророс знакомый кедр.
Тропинки запорошили пригоршни,
И охнул топором красивый смерд.
И вся тайга лежит под каблуками,
И застонал на ужине этап,
Как-будто предназначены веками,
Найти в Сибире тайны вечной клад.
Посмертно злятся летом вертухаи,
Овчарок приглушили грозный лай.
С похмелья главный мент этап облает,
И золотом блеснет калымский рай.
И лесосека вздрогнет в сообщеньях,
Добили все-таки кровавого врага.
Берлин в руинах, слезы умиленья,
Из глаз вдовы соленая вода,
Сочится над бумажной похоронкой,
Крепись девица долей жениха.
А он на дне растерзанной воронки,
Россию мерит пляской гопака.
Прикрывши сердце кумачовым стягом,
Благословляет сирых земляков.
И булочку сжевал с зернистым маком,
Жену поцеловал, и был таков.