Герань поблекла, с фиалкой кактус в споре,
И коланхое, руки распластав,
Глядят в окно на сонное подворье,
Где мутный дождь внедряет свой устав.
У печки ветки - высохшею стопкой.
Их участь решена – короток век и скор.
Уже сияет пастью алчной топка.
Неотвратим негласный приговор.
Уют, домашний дух, тепло сухое,
Потрескивают гренки на плите.
Архивный чайник, дрему беспокоя,
Сипит, зайдясь, в простудной хрипоте.
Старуха-осень, как мне не мила ты!
Нет! Не разжалобишь холодною слезой.
Соседский кот – наглец и вор усатый –
Опять в сарае учинил разбой.
От банной сырости заборы горько плачут.
Дорога влажно гравием блестит.
Настырный дятел в поисках удачи
На ветке завтрак лакомый долбит.
Ущербный день, совсем померкли краски.
Деревья мокрые стыдятся наготы.
Засохший пень на брошенном участке
Таращится на «поздние» грибы.
Какую пакость, серая, готовишь?
Какой еще припрятала обман?
Не возразишь, с тобою не поспоришь.
Наворожишь и спрячешься в туман.
Гадалка, лгунья, ты, как ни старайся,
Тоской промозглой, грустью не проймешь.
Наскучила кокетливым зазнайством.
И прелести твои ценою в грош.
Былым не обольщайся поклоненьем.
Талантлива лишь вызывать хандру.
Сочувствуя поэтов поколеньям,
Осеннее коварство потерплю.