Мы с братом в роли пастушков
Однажды сторожили стадо,
От перелесков и лужков
Такою веяло отрадой!
Во всю чабрец благоухал,
Дышал прогретый воздух ровно,
И жаворонок зависал
Под небом с песнею любовной.
Звенела насекомых рать,
Привычный солнце путь свершало,
Вся эта Божья благодать
Баюкала и расслабляла.
Но вдруг Василий мой вскочил,
Помчался молча, без оглядки,
Я – следом, и что было сил!
Что с ним? Но лишь сверкали пятки.
Мой брат в овраге вдруг исчез,
То ль прыгнул сам, то ли свалился.
Ну, что творит! Ох, да балбес!
Неужто разума лишился?
К оврагу подбежала я,
Уже в слезах от перепуга,
Навстречу Вася, боль моя:
–Гляди, поймал какого друга!
В руках зайчонка он держал,
Тот весь дрожал и вырывался.
–Ой, отпусти, он слаб и мал!
Но братец мой не соглашался.
Так зайца в дом и приволок,
Маманя нас чуть не побила,
Потом сдалась, и в закуток
К нам на постой определила.
Так лето наш зайчишка жил.
Он ел у нас по полной мере.
И стал большим и загрустил
И всё заглядывался в двери.
Однажды в дверь рванул, шельмец.
Мы всей семьею проморгали.
В погоню! Даже наш отец –
За беглецом все побежали!
И вмиг на улице орда
Зайчишку полонить сбежалась,
Метнулся он туда – сюда,
Кольцо вокруг него смыкалось.
Между ногами проскочить
Наш заяц всё же изловчился,
А дальше нечего ловить –
В соседском огороде скрылся.
Нас дома заругала мать –
Зайчатина была, что надо!
А мы на это ей кричать:
–А нам зайчатины не надо!