Коричневая записная книжка со стихами, размером в ладонь, изготовленная на фабрике школьных тетрадей «Сокол»: Ленинград, ул. Воинова, дом №26. Арт. 405. Под первыми стихотворениями проставлен 1947 год, под финальными – дата 27/IV 1956.
Стихотворения писал один человек, но двумя почерками. Некоторые – скоропись, с исправлениями, карандашными вставками и выпущенной местами пунктуацией – затем переписаны набело. Большинство существует только в беловом варианте.
Два эпиграфа на первой странице. Четверостишие, черновик и беловик которого находятся далее. И интригующая надпись «Внуши рабу, что он вполне / свободен и ты получишь / полного раба». Две спаренных строки пятистопного ямба не рифмуются, более крупное стихотворение, отрывком которого это могло бы быть, неизвестно. Предположим, что это самостоятельный афоризм и, как и в первом случае, автоцитата.
Учитывая содержание стихов и царившие нравы, автор, вписывая здесь же своё имя, рисковал.
В 1947 году Пётр Александров, студент факультета русского языка и литературы Куйбышевского государственного педагогического и учительского института, перешёл на третий курс. Занятий он почти не посещает, экзамены сдаёт почти экстерном – ему приходится ухаживать за тяжело болеющей матерью, которую он схоронит в следующем году. Ещё год спустя институт будет закончен с отличием, первые стихи в подборке написаны уже аспирантом при кафедре русского языка.
Владелец записной книжки в 1950 году, пользуясь его словами, даст «себя распять / на кресте супружества». Жена – Дина Михайловна (Менахемовна) Вагер – выпускница того же института, но другого факультета, иняза. На 1952-й приходятся окончание аспирантуры и рождение дочери. Дальше сгущаются тучи.
Подготовленная диссертация (о принципах составления словаря синонимов) не допущена до защиты и возвращена на доработку. Жена не находит общего языка со свёкром, на общей жилплощади (комната в коммуналке, 18 метров) полыхают скандалы. Жилищный вопрос портит не только москвичей. Преподавательская супружеская пара трудоустраивается в город Мичуринск, там обещано жильё.
Жильё, по приезде, оказывается ещё менее благоустроенным. Грязь, поиск дров, семейную лодку, уже давшую течь, неудержимо затягивает в пучину. Два года спустя, в 1955 году, поэт возвращается один. Альма-матер не принимает его в число официальных сотрудников, со студентами-вечерниками ведёт занятия преподаватель-внештатник.
Уже после финальной записи в записной книжке дочь Петра Александрова угорит в печном дыму в далёком Мичуринске. После известия о её гибели поэт угодит в психиатрическую лечебницу.
У врача-психиатра Лии Павловны Унгер окажется коричневая записная книжка со стихами, которая, многие годы и руки спустя, достигнет автора этого предисловия.
Таковы, вкратце, обстоятельства, сопутствовавшие написанию расположенных ниже стихов.
Следует добавить, что Пётр Александров родился в Омске в 1927 году, с 1932 года жил в Самаре (с 1935 переименованной в Куйбышев, а с 1991 опять в Самару) и в ней же в 1999 году окончил свои дни. В те годы, когда стихи вносятся в записную книжку, город, уже переваливший за полмиллиона жителей, на полпути между крупным и миллионером. Вскоре поэт вступит в новый брак, родится дочь, ныне хранящая его наследие.
Пётр Александров отказывался от попыток закрепить за собой статус поэта официально. Он писал стихи, забыв о цензуре, не предугадывая реакции читателей, не думая о возможности или невозможности публикации.
Этой публикации не состоялось бы без помощи Бэллы Давыдовны Крайн, предоставившей записную книжку П.С. Александрова, и поддержки дочери поэта, хранительницы материалов отца, Елены Петровны Тарнаруцкой.
-------------------
Опубликовано в журнале: Волга 2017, 9-10
ссылка на сетевую публикацию (активную ссылку см. на странице автора внизу, в "Ссылках на другие ресурсы")