Услышал бы Иосиф Бродский
мой хмурый и озябший голос:
чту, помню и его, и многим непонятные его стихи,
здесь не Италия, конечно, говоря по-русски -
хреново, любят тут других.
От сожалений тонких горбясь,
иду-бреду по октябрю,
на листьев золотьё смотрю.
В боярышнике - воробьев тусовка:
пищат, как маленькие детки,
в пока еще зеленых ветках,
к ним осень подбиралась робко.
А голубь в луже мочит хвост,
сдурел бродяга и застыл,
невзрачность разглядев свою.
Не в небо, так хоть на кусты
бы взмыл, а то уж слишком прост.
А кстати, слышал кто-нибудь, как голуби поют?
Под ноги сыплет жёлтый ясень
за лето собранное солнце
по-барски щедр. Вверху ненастье -
в запое небо, и сдаётся,
что мы так долго не протянем,
и очень даже скоро грянет,
нет, нет! - не дружное ура,
а очень скучная пора.
Пора задуматься про лыжи -
про зиму снежную прогноз.
И я ворчу себе под нос,
что небо снизошло до лужи,
что хмарь несовместима с счастьем,
как мёд со смесью перца с солью,
и что надежда мало стоит,
одервенев от безучастья.
Студёный ветер в спину гонит
людей и сбившиеся в тучи -
небесный войлок - облака.
Хотелось бы чего получше,
но обнадёживать не стоит
себя ничем –
жизнь коротка.