Мироточат тыквы светом охры
На осеннем жертвоприношеньи.
Повторяет эхо горьким вздохом
Взмах крыла, надеясь на прощенье
Тишины, как зымысел, зловещей
За слепым окном в объятьях ночи.
Паутина прячет руны трещин,
Будто тайны открывать не хочет.
Серп луны рога купает томно,
Провалившись в неподвижный омут
Детских страхов и поверий темных,
Что скребутся в дверь голодным стоном.