И мы упадём, как листочки,
и нас, как листочки, сожгут
в красивой, крахмальной сорочке,
где вырван у сердца лоскут.
Пиджак, для страховки, подрежут,
чтоб не было в морге подмен,
а урну упрячут, чтоб реже
тревожить покой мрачных стен.
Пройдут, пролетят поколенья,
и кто-то вдруг урну найдёт
и вздрогнет в тисках удивленья,
как древен его славный род.