И мы живём, и в этой жизни
Нам дни счетать не суждено.
Здоровьем долг отдал отчизне,
А большего не всем дано.
Горит нионом ночь в столице,
Над пеплом предков смрада дым.
Глумятся, пьяные, их лица
И тупит разум кокаин.
Панелью стены в ресторане,
Под кафель пол, под дуб столы.
Набиты зеленью карманы.
Холопы, да и те пьяны.
Метродотель улыбкой манет,
Швейцар, готовый услужить,
А я с тоской пальто снимаю
Шансон прошу себе включить.
На стул устало опускаюсь.
Открыл меню - туман в глазах,
Официантке улыбаюсь,
В графине водка, как слеза.
Тишинской голос, греет душу.
Сто грамм, лишь горло обожгёт.
-Салат с кальмаров и японский суше,
-Мне главный из лакей шепнёт.
Наташа, из провинциалок,
Оплаченый даёт стриптиз.
Я третью залпом выпиваю,
Танцовщицу прошу на бис.
К полночи тупо напиваюсь.
Мне на подносе вносят счёт.
Всех чаевыми угощая,
На улицу ищу я вход.
В такси открыта настеж дверца.
Мой слушатель, седой шофёр.
Акселерат втопила берца,
Он слушает, мой пьяный вздор.
О том как "плавал" в Пакестане,
И как зачисткой шёл в Чечне.
Как боль и злость топил в стакане,
Как умирал сто раз в войне.
Как звёзды пали на погоны,
Полковника солидный чин,
И как "хозяином" на зону,
МинЮст на север попросил.
Хотя он врятле, что-то понял
И врятле , что-то понимал.
Но сделал музыку потише,
И хоть не в такт, но всёж кивал
Не долго я ему трепался.
Шофёру душу изливал,
О том как жил, о том как сдался.
и что на всё давно плевал.
Что жить осталось меньше года,
Давно ворами ставлен крест.
Что зря испортилась погода,
И что настал стране "писец"
И вот уже в своём отеле
На белых чистых простынях
Я засыпал в бреду и хмели
С надеждой что проснусь на днях.