Скрипач не одинок, уж мне поверьте.
Он, как и все, не может быть совсем один.
Он, как и все, отнюдь не ищет смерти,
Превознеся себя над миром. Нелюдим
И, может быть, слегка неразговорчив,
Порою нем, и может даже груб порой,
В сплетенье мыслей, пауз, многоточий
Питаясь лишь любовью к музыке одной,
Он также ищет радости от жизни,
Здоровья, счастья, и, конечно, долгих лет,
Поддержки близких, отношений книжных,
И рай в душе, что был Петраркою воспет.
Да, он стремится обрести признанье,
Отдав на сцене под стенанья милых струн
Всего себя, как агнец на закланье,
На суд толпы, взирающей с трибун.
Но так же, как поэт или художник,
Что смысл жизни видят лишь в одном,
Он – раб судьбы и чувств своих заложник,
Ему душа – как чистый лист иль полотно.
И вот, взяв ноты вместо разных красок,
Смычком и скрипкой заменив свое перо,
Кричит скрипач: «Смотри, как мир прекрасен!»
Смеется, плачет, пишет по душе хитрО.
Он ждет ответа: радости иль боли,
Усмешки, восхищенья, горьких слез и дум
Любому чувству будет он доволен,
Что вызвать смог в нас музыкальный шум.
Но как же ему дО смерти обидно,
Когда ответа нет, и в лицах пустота.
Когда в глазах черно, когда ЕГО не видно
В чужих глазах. И музыка пуста
Для зрителя, спешащего куда-то,
Чье безразличье оставляет след
В душе… На сцене, будто виноватый,
Стоит скрипач – художник и поэт.