* * *
А этот мир, осеннею листвой
засыпанный, ушедший с головой
в ее золототканые наряды, –
на миг один вдруг показалось мне,
что не прекрасен он, а так, вполне
обычный мир, что под рукою рядом.
И от стыда закрыл глаза от всех,
как будто совершил великий грех,
безликим обозвав земное чудо.
Но мир, великодушен и красив,
меня за мысль нелепую простив,
сиял осенним золотом повсюду.
Он цену понимал своих прикрас,
он знал, что был единственным для нас,
что сравнивать его нам не с кем вовсе.
Плащом накинув листопадный дождь,
как царственный венецианский дож,
шел в свой дворец – в блистательную осень.