А.В. Колчаку, расстрелянному
в ночь с 6 на 7 февраля 1920 г.
Я не знаю имени плебеев
И имён их знать я не хочу,
Тех, кто от бесчинства не робея
Погасили гордую свечу.
I
В тишине сырого каземата,
Запахнувшись в верную шинель,
Слушал ты, как в сумерках косматых
Северная плакала метель –
Спутница ледового похода,
Времени раздвинув рубежи,
Вновь звала в торосы перехода,
Там где Толль ненайденный лежит.
Прочь судьбы бесчестные посулы!
Прочь надежд разбитые полки!
И в бессильи на небритых скулах
Заиграют нервно желваки.
Но зарёй, с проклятой снявшись мели,
Стоя у послушного руля,
Под унылый вой седой метели
Ты плывёшь в шестое февраля,
В памяти привычно огибая
Все изломы дальних берегов,
За кормой без злобы оставляя
Недругов, завистников, врагов.
Есть цена чинам и есть наградам
И она оплачена сполна:
Мало рая, слишком много ада
Видела в душе твоей волна.
И опять бессонных дум лавина.
Сердце рвётся в горестный мятеж
«Нет, не жаль, что рок на середине
Очертил мой жизненный рубеж.
Жаль того, кому давал присягу,
Жаль безвинно пролитую кровь,
Жаль утраты кортика и стяга,
Жаль незащищённую любовь.
Ту последнюю, что мне согрела
Сердце, хладным ставшее в пути.
Ту, что песню счастья мне пропела.
Ты меня, уставшего, – прости.
Смерть не знает правых и неправых.
Рыцаря войны я выбрал путь.
Ни одной ошибки не исправить,
Ни одной потери не вернуть.
Вот и все. Предфинишные метры.
Жаль, что смерть настигла не в бою.
Надо мной, убитым, только ветры
Мне заупокойную споют».
II
– Ах, какие я видел звёзды!
Я величием их дышал,
Черный ангел сказал мне: «Поздно.
Незавидным будет финал»
– Мне в ответ улыбались дельфины,
Я фрегатов видел полёт.
– Волк одинокий отныне
Тебе свою песню споет.
– Я был зол, пытлив и отважен
И бесстрашно кидался в бой.
- Неважно, всё это неважно.
Ты был обречен судьбой.
– Я прекраснейшую из женщин
Любил. И был ею любим.
– Черной проруби ты был завещан.
И любовью не был храним.
- Но я полон её дыханьем.
Счастлив трепетом нежных крыл.
- Над тобой лишь звезды мерцанье.
Ты убит. Разве ты забыл?
III
Снега. Буран. Звериный жуткий вой…
Иду один, судьбу превозмогая.
Мой Бог, зачем так люто надо мной
Куражилась врагов чужая стая?
Я честь по жизни нес как верный стяг:
Лишь на её веленье полагаясь.
Одну я дал из множества присяг,
Царю, России кровью присягая.
С бесстрашным сердцем шел я на грозу,
Сжимая кулаки в пылу аврала.
Не плачь метель, смахни свою слезу
С сухих ресниц седого адмирала.
В лицо глядит безжизненно луна.
В последний раз веду беседу с Богом:
Всю скорбь свою я выцедил до дна.
Оставь любовь в предсмертную дорогу.