Я с Бабенко – в «Лунную сонату»,
С Викой Толстогановой – в «Палач»,
С Пересильд, с Безруковым – на плаху,
Чтоб Есенин, и чтоб с Юлей – в плач.
Мы сидели в бане с ней нагие,
Я смотрел в раскосые глаза.
И в парилке капли наливные
Чудные являли образа.
И Безруков, стоя на скамейке,
Шайкою прикрыв свои грехи,
Нашей с Юлей Пересильд семейке
Про Есенина читал стихи.
Вот тогда б я вышел, как из бани!
Ими был бы пьян и похмелён.
Баня мне б достала до гортани:
Чист, влюблён и заново рождён.