Господский двор был полон мельтешения.
Метались люди между криков и истерик.
Орал наш конюх, слышал барыни шепение.
И управляющий скакал, как тот халерик.
Кричали: "Барин помирает.
Пускали пулю в лоб,
А вышло в челюсть справа.
Лежат в сенях, кровавой пеной истекая.
Скорее, лошадей и экипаж".
И в суматохе этой жадной
Я спрятался за шкап и наблюдал,
Как горничная шарила в шуфлядах,
Ища господ наличный капитал.
Она же, давеча, за барином следила.
Он всё в комоде что-то потрошил.
И, не найдя, хватился за перила.
За пистолет - и в сени. "Всё"! Решил.
Но, если честно, мне его совсем не жалко.
Он промотал отцовский капитал.
Он был повеса, пьяница, гуляка.
Да, лучше б в сердце прямиком стрелял.
За барыню до горьких слёз обидно.
Да за детишек молится душа.
К процентщице протопчет тропку, видно.
"Храни вас Бог!" Шепнул я чуть дыша.