Переправа, переправа…
Темень, холод. Ночь как год.
Но, вцепившись в берег правый,
Там остался первый взвод.
И о нём молчат ребята
В боевом родном кругу,
Словно в чём-то виноваты,
Кто на левом берегу.
А. Твардовский, Василий Тёркин
Я отчётливо помню тот день, словно он был вчерашний,
Будто множество лет уложились в десяток часов.
Дальний лес за рекой, на закате суровый и мрачный,
Напряженье, сквозившее в каждом движеньи бойцов.
Прикрываясь полночным дождём как полой маскхалата,
Переправилась рота на вражеский берег впотьмах.
А с рассветом пошло: посвист мин, трескотня автоматов,
Артналёт с двух сторон, встречный бой и весь склон на дыбах.
Зацепились бойцы за подлесок – не сдвинуть живыми.
По телам сотоварищей молча назначив редут,
Оттеснили чужих – где гранатами, где штыковыми –
С непрестанной надеждой: когда же свои подойдут?
Молодой лейтенант, что пришёл на плацдарм вместе с ротой,
Утирая с лица капли крови и жидкую грязь,
Пряча рану в плечо, чтоб не падала духом пехота,
Звал в минуты затишья радиста и требовал связь.
И летело над тёмной водою:
«Берёза, я Ясень.
Это Ясень, Берёза.
Как слышно?
Берёза, приём!»
А в ответ:
«Я Берёза.
Сынок, продержись ещё часик.
Переправу наладим.
Дай цели – поддержим огнём…»
И комроты, поспешно диктуя приметы и дальность,
Снаряжая расстрелянный диск уцелевшей рукой,
Разрешал обернуться себе лишь на самую малость,
Посмотреть, что творится в тылу за широкой рекой.
А на том берегу взвод сапёров сновал суетливо,
Собирая из брёвен квадраты плотов на мели.
На глазах лейтенанта их трижды накрыли разрывы,
Разметав во все стороны доски и комья земли…
Его пристальный взгляд заскользил по кустам на опушке,
Обтекавшим подножья деревьев сплошною стеной.
Где-то там наблюдатель…
А значит…
«Солдаты! Братушки!
Старшина, поднимай молодцов!
Отделенья, за мной!»
И отряд, вполовину уже поредевший с восхода,
Перемазанный глиной и кровью своей пополам,
Слитный крик отразив от седой вышины небосвода,
Как на свадьбу, поднялся под пули за ним по пятам.
А потом на позициях, взятых в бою скоротечном,
За день третье раненье стянув побуревшим бинтом,
Командир, сосчитавший по пальцам живых подопечных,
На полслове замолк и застыл с побледневшим лицом.
Вновь эфир зазвенел от коротких призывов радиста:
«Это Ясень, Берёза.
Жду помощь.
Берёза, приём!"
А в ответ:
«Я Берёза.
Держись, лейтенант, помощь близко.
Батальон на плотах.
Скоро будем.
Держитесь!
Идём…»
…Мы успели, хоть нам и казалось, что мы опоздали,
И спасённых солдат обнимали бойцы как родных.
Лейтенант и его смельчаки своих слёз не скрывали,
И в груди замирало при взгляде на них…
Семерых…