ЗА ОКНОМ НАГИБАЕТСЯ СОЛНЦЕ ДО САМОЙ ЗЕМЛИ
СТИХИ В ЖУРНАЛ «ЗИНЗИВЕР»
. . .
За окном
нагибается солнце
до самой земли
словно вдруг
поклонилось почтительно
лесу и полю
и ушло
пригласив
в свое кресло луну
и тогда
ты остался уже
совершенно один
только тени
шептали о чем-то опять
обнимая друг друга
не стесняясь того
что ты рядом лежишь
на измятой кровати
как на палубе
в море забытого всеми
давно корабля.
. . .
Как игрушки свои
по ночам
вспоминает ребенок
так и я
вспоминаю тебя
по ночам
то ли ты
та лошадка
что скачет все время
куда-то
то ли плюшевый
добрый медведь
то ли кукла
без глаз и души
я не знаю
но вижу тебя постоянно
и понять не могу
ну о чем
мне с тобой говорить.
. . .
Я слышу
вода этой черной реки
что-то шепчет
как будто
из темных глубин
приплыла на поверхность
живая душа опустевшего мира
в котором холодные тени
как мертвые люди
лежат на обочинах прожитой жизни
замерзшей
на злом беспощадном ветру.
. . .
В тряпичном небе
на ватном облаке
сидит игрушечный
веселый бог
а мы в лесу
играем в кошки-мышки
днем и ночью
и запускаем белые
воздушные шары
которые он ловит
незаметно
привязывая к дереву
в пустом
придуманном своем саду
и свесив ноги
прямо к нам
на землю.
. . .
Небесный свод
конечно из фольги
на нем наклеены
седые облака
луна
из старого засохшего желтка
игрушечные звезды
из картона
под ними бродят
маленькие люди
без души
а только с телом
все оно – из ваты
набитой под одеждой
кое как
а там
за горизонтом
бог живет
он ласковый и добрый
но не знает
что создал только
самодельный мир
как маленький ребенок
на полу
из кубиков
железок старых кукол
и самого обычного тряпья.
. . .
. . .
Солнце все рассказало
о мире
что знает
как красиво вокруг
и светло
облака словно кудри
опять обрамляют лицо
безмятежного неба
ветер гладит деревья
целует листву
и вода
одинокой реки
превращается в зеркало
очень далекого рая
где живут
чьи-то добрые души
и песни поют
о божественной
нежной любви.
. . .
Может ты
вошла через окно
может вдруг
приснилась ранним утром
только уже трудно
без тебя
словно ты
всегда со мною рядом
в той же комнате
и в той же тишине
никогда
не говоришь ни слова
но ласкаешь душу
как волна
нежная
всегда ласкает берег.
. . .
От темного леса
осталось у нас одиночество
от широкого поля
раздолье души
и от синего неба
мечты и надежды
без которых невесело
жить на земле
и от ветра
мы гнемся
как хрупкие травы
и как нежные листья
трепещем в грозу
в зеркалах
одиноких озер
видим чьи-то
плывущие души
на забытый
и нами и богом
край далекий
любимой земли.
. . .
Ночь за окном
и утро на душе
и звезды кажутся
цветами на поляне
и вместо солнца
юная луна
танцует в небе
свой девичий танец
и так светло
как будто свет
струится
из трепетных
глубин самой земли
и золотом окрасил
облака
плывущие
как образы любви
в далекие
неведомые страны.
. . .
Несколько капель надежды
налейте в стакан
разведите живою водой
из лесного ручья
глядя в небо
и пейте стремительно
залпом
и желанное вскоре придет
нежной девушкой
в легком
взлетающем платье
и подарит вам
те поцелуи
от которых
душа зацветет
как цветок
и захочется жизнь
и сегодня
и завтра
и днем
и в объятиях ночи.
. . .
И душу ты отдал
чужому богу
а он ее
в дороге потерял
все шел и шел
на сказочную гору
и выронил в пути
и не заметил
что нет с ним
этой маленькой души
и вот лежит она
твоя душа
на узенькой тропинке
среди леса
у самого подножия горы
той на которой
зажигают солнце.
. . .
У меня в кармане
небо голубое
а в объятиях
и солнце и луна
как две девушки
они меня так любят
что готовы свет свой
весь отдать
и приходят
как всегда нагие
ясным днем
и темными ночами
и все дарят
поцелуи счастья
те которых
в мире уже нет.
. . .
Бог шел
по белу свету
и ронял
частицы жизни
то в лесу
то в поле
то в реке широкой
и они
счастливо вырастали
становились
деревьями и травами
волнам и
и украшали
то лицо земли
в котором мы
узнали лишь морщины.
. . .
Ты дышишь тяжело
как будто ты годами
бежал по жизни
догоняя счастье
которое
как конь
летящий вскачь
с знакомым всадником
в седле
чье имя - время
и он давно уже
седой старик.
. . .
Не надо плакать
мы расправим крылья
и улетим отсюда
навсегда
под нами будут
города и реки
леса и синие
глубокие моря
где все плывут куда-то
корабли
и их укачивают волны
как детей в колясках
которым надо
очень много спать
а рядом с нами
будут облака
как белые
таинственные звери
и вокруг них
сады живого бога
где добрыми
воздушными цветами
встречают души
призванные в рай.
. . .
Уже не хочется
играть в любовь
состарились все куклы
в ярких платьях
цветы бумажные
давно порастрепались
и сказочные свечи
не горят
и звезды по ночам
уже не те
их можно с неба рвать
и складывать в корзину
и гладить
пышнотелую луну
так как хозяин
гладит собачонку.
. . .
В мире закрытых дверей
никто никуда
не выходит
не входит
все стоят
в той же комнате
в той же кровати
лежат
и молчат
и не видят друг друга
только маятник жизни
качается там
все равно.
. . .
Я буду спать
и улицы ночные
меня проводят
в этот долгий сон
как будто за руку
счастливого ребенка
вдруг приведут
в волшебный дивный лес
где светит по ночам
луна-колдунья
крадутся призраки
бесшумно
словно тени
и феи ищут
сказочной любви.
. . .
На костре
варили зелье счастья
ведьмы
глаза у них
зеленые горели
и волосы взлетали
на ветру
из леса леший
наблюдал за ними
мечтая выпить
зелье этой ночью
и закружиться
с ведьмами нагими
под стоны неба
в танце
до утра
и звезды оговорили
так и надо
танцуйте
вокруг яркого костра
ведь так всегда
танцуют под луной
на этом
непонятном
белом свете.
. . .
Всем стало легко
жить на свете
только жаль
что тебя одного зачеркнули
как лишнюю букву
которая только
мешает читать
то красивое слово
что написано кем-то
на белой стене
от избытка любви.
. . .
Я отодвину
штору ночи
и увижу
цветок любви
как будто бы
во сне
и в комнату
заглянут звезды
улыбнуться
и будут долго
нежно целовать
и вновь луна
такая молодая
моей подругой станет
до утра.
. . .
Опять доносятся
чужие голоса
из за закрытой двери
там танцуют
а ты один
с тобой
танцует ночь
и звезды одинокие
на небе
и на кровать упавшая
луна
возьму ее
и нежно поцелую
пускай полюбит
если нет других
ведь я давно
искал себе такую
и маленького счастья
на двоих.
. . .
Ты ведь можешь состричь
золотистые волосы солнца
и на танец луну пригласить
в черном небе
чтобы хлопали звезды
в ладоши
и ветер смеялся
пугая влюбленных
затаившихся в темном саду
но ты все же не будешь
расплескивать море
как воду из чашки
и ловить облака
слово бабочек белых
огромным сачком
ты останешься добрым
невидимым призраком
в сумрачном мире
том в котором
ты бродишь ночами
тайком.
. . .
Что ты льешься водой
из кувшина
в траву во дворе
на рассвете
ты как лист упади
на холодную землю
в глухом ноябре
и лежи
и смотри
в это небо седое
где плывут облака
и уносят
обещанный богом покой.
. . .
Он тихий и добрый
и любит
большие игрушки
красит ночью луну
в белый цвет
на деревья в саду
надевает широкие шляпы
и пускает в пруд
черного лебедя
с рук
а когда остается
на небе
немножечко звезд
до рассвета
он их дарит прохожим
с поклоном
как старый чудак
за плечами его
всегда легкие крылья
только он
не летает на них
никуда.
. . .
О чем ты просишь
пасмурное небо
ты с ним
дружить не будешь
как с подругой
к чему тебе
здесь в комнате луна
она чужая
и тебя не знает
оставь их всех
иди ко мне
не надо плакать
и я отдам тебе
все звезды из корзинки
которые
так долго собирал.
. . .
Истины выходят
только в белом
погулять
по улице ночной
а из окон
смотрят злые люди
и кидают камни
и смеются
потому
что им тепло
в квартирах
и не нужно
незнакомых истин
что в ночи
по улицам бредут.
. . .
Вот у тебя в гостях
была весна
ручьи подснежники
и поцелуи
и платья девушек
взлетают в небеса
потом смеялось лето
над тобой
и соблазняло в жаркой
сельской бане
и наконец
приходит осень молодая
подруга упоительной любви
когда шумят ветра
кружатся листья
и все плывут
по небу облака.
. . .
Большими ложками
черпали чудеса
из дивного котла
на сказочном костре
ночами
и взявшись за руки
пускались в танец неги
под луной
которая
смотрела одним глазом
на белые тела
и улыбалась
загадочной
улыбкой мертвеца.
. . .
И джентльмены в белом
пред тобой
снимают шляпы
и кланяются в ноги
старики
и девушки
такие молодые
игриво улыбаются
не глядя
загадывая что-то
про себя
и ты проходишь
словно проплываешь
на корабле
среди толпы зевак
готовых бросить шапки
прямо в небо
от счастья жить
на свете
просто так
и кажется
ты сам похож
на птицу
летящую под облаками
вдаль
и шум ее огромных крыльев
слышен людям
оставшимся
на маленькой земле.
. . .
Этот ветер
вспоминает листья
как кружил их страстно
по ночам
вспоминает волны
что он гнал
к берегам неведомым
когда-то
и деревья
что он гнул к земле
облака
с которыми дружил
на небе синем
и ему от этого легко
он узнал
что называют счастьем
и не зря летал
по белу свету
всю свою
отчаянную жизнь.
. . .
А я живу на свете
просто так
как лист на дереве
как малая травинка
к дороги
и для кого-то
я не существую
как он не существует
для меня
мы можем встретить
как-нибудь друг друга
как два пустых вагона
на путях
где некому здороваться
прощаться
и вслед махать платком
издалека.
. . .
Я становлюсь
добрее одиночества
и проще чем любовь
и старше чем мечта
и может быть
умнее чем надежда
никто давно
меня не узнает
ни на земле
ни даже в облаках
где тени ангелов
летают временами
и меж собой
о вечном говорят.
. . .
Ты отдаешься ветру
и не любишь
ни неба ни земли
ни дня ни ночи
лететь бы тебе только
и кружиться
неведомо зачем
и почему
и мир тебя
как будто бы
не видит
а ты не видишь мира
почему-то
летишь
в прозрачном воздухе
куда-то
вокруг не замечая
ничего.
. . .
А в мире одиночества
одно лишь дерево
во всем лесу
всего одна волна
в огромном море
и облако одно
на небе синем
одна дорога
в поле бесконечном
и один
во всем том мире
город
где живет
единственный
последний человек
и он же первый
на своей планете.
. . .
Очень хочется
прыгнуть на небо
и звезды обнять
на луне покачаться
как в парке
на старых качелях
и на облаке темном
спуститься
на край
нашей старой земли
где уже
начинается вечность
и ангелы
очень похожи на птиц
охраняющих рай
от незваных гостей
там и жить бы
вдали
от всех болей и бед
и вселенной
всегда улыбаться
но приходится
в доме
на этой окраине города
век провести
видеть улицы ночью
пустые
и думать о чуде.
. . .
И посреди ночи
ходил только пьяный мороз
по двору
скрипел сапогами
по белому снегу
и трогал деревья
оставив на них
неживые следы
и с неба снимал
по одной
все забытые звезды
и в туча тяжелых
он прятал луну
как в карман
и льдом накрывал
словно досками
хмурую реку.
. . .
Мне кажется ночью
что ходят по небу
горящие звезды
что качается в лодке
луна на волнах
в темном море
что пустынные улицы
будто бы рыбы большие
уплывают куда-то
хвостами своими
едва шевеля
и что призраки держат
в руках фонари
и смеются
и что я потерялся
на свете
как на детской площадке
теряется брошенный мяч.
. . .
Часы стали короткими
как сны
зато минуты
тянутся так долго
что хватит их
наверно
на всю жизнь
и есть и те из них
что так красивы
как девушки нагие
иногда
и любишь их
как любят фотоснимки
нечайно
превратившиеся в фильм.
. . .
Плывут по небу
злые облака
толкая солнце красное
к закату
а мы все ходим
по траве зеленой
и собираем нежные цветы
чтобы дарить их
девушкам красивым
и не боимся мы
суровой тьмы
мы в ней луну
счастливую повесим
и будем радостно
молиться на нее
как все влюбленные
на этом белом свете.
. . .
Луну не сделать
ярким солнцем никогда
и ненависть в любовь
не перекрасить
старуха девочкой
не станет
даже в сказке
цветы до неба
нет не дорастут
а потому
останутся такими
какими были
в этом сентябре
даже тогда
когда их вдруг увидишь
среди страниц
своей забытой книги
прочитанной ночами
так давно.
. . .
Под зонтиком неба
иду
по широкой дороге
в тот единственный город
на свете
где любовь
превращается в тайну
которая в башне высокой
хранится
и всегда
раздается ночами
волнующий звон
и выходят влюбленные в полночь
на площадь
и танцуют одни
до утра.
. . .
Вы ходите пешком
по небу
целый день
и вам конечно
все равно
что этого вообще-то
не бывает
вам сесть на облако
легко
как на скамейку
в том саду
где все цветы
растут из ваших снов
и превращаются нечайно
в поцелуи.
. . .
И утро
мокрой простыней
закроет нам окно
и дождь
будет стучать
по подоконнику
своими пальцами
больными
и желтая луна
не будет уходить
но поменяет цвет
одев
как дева старая
невесты платье
и будет ветер
все качать деревья
как маленьких детей
качают в люльках
и мы
проснемся вновь
и станем жить
как в сказках
призраки живут
на свете.
. . .
Жизнь -
это белая птица
летящая ночью
по огромному мертвому небу
одна
мы слышим
лишь крик ее
громкий протяжный
и шум ее крыльев
похожий на шепот
далекого ветра
и руками ее машем
во тьме.
. . .
Играет одиночество
со мной
в жестокую игру
я это знаю
когда гляжу
в холодное окно
и вижу ночь
усталую босую
считающую звезды
на дороге
которая
уводит в никуда
и я дарю ей
тот букет цветов
который
никому не подарил.
. . .
И в тех домах
где ты когда-то жил
давно уже
живут другие люди
и так возможно
будет и с могилой
там где лежал
твой прах
теперь лежит чужой
сегодня ты
а завтра я
приходим к той же даме
за тем же самым
Жизнь ее зовут
она одна для всех
хоть это грустно
тебе как всем
шутя подарит что-то
а ты же ей
отдашь всего себя.
. . .
Жизнь впитывает тишину
как губка
впитывает влагу
и мы обнявшись
пьем молчанье
из своих стаканов
в которые его
нам наливает время
глядящее на нас
ночами
так спокойно
как вечность
на вселенную глядит
пусть будет все
что нам не обещают
ведь кто-то варит нам
отвар судьбы
в таинственном котле
чудесной стали
стоящем на огне
горящих звезд.
. . .
Не все что чудится
легко стирать
с листа прожитой жизни
и смеяться
над тем что раньше
бормотал во сне
приходит то
что только показалось
та девушка
которую считал
своим наивным вымыслом
когда-то
тот дом
и так картина
на стене
что сам же ты
когда-то и придумал
и в нескольких словах
нарисовал
и те же самые друзья
которых видел
так много лет назад
в забытом сне.
. . .
У тебя гости
только сны сегодня
от них и суета
в твоей прихожей
для них и чашки
с чаем на столе
и шторы сдвинуты
так плотно
чтобы тихо
они тебе приснились
в темноте
ну а потом
на цыпочках ушли
забрали шляпки
туфельки надели
и не смеялись громко
это стыдно
смеяться девичьим
невинным снам.
. . .
Нет никаких чудес
на этом свете
одни законы физики
и только
они тебе
приказывают жить
так как им нравится
одеть сегодня плащ
Гарольдов
завтра тогу
или же халат
Обломова
кольчугу Дон Кихота
и чешую Дракона
напоследок
и будет что
спокойно вспоминать
у старого камина
и в пижаме
когда приносит
горничная чай
и трубка догорает
между пальцев.
. . .
На улице
мучительно темно
и эту тьму
руками не стереть
она стоит за дверью
как часовой
и ждет
когда ты выйдешь
чтобы шагать
все время
за тобой
она глядит в окно
прикрывшись желтой шляпой
луны
и видит -
ты совсем один
можно войти
и лечь с тобою рядом
и притвориться
что у нас любовь.
. . .
Забывчивость
всегда приходит к нам
как вестник боли
забыл что дождь
и зонтика не взял
промок
и не согреться
и тоскую
забыл что холодно
и шапку не одел
и вновь всего продуло
на ветру
забыл что помню
и тебя и лето
летевшее
как будто стая птиц
и то что я тебя любил
тогда
как любят дети
светлый мир
на него глядя
восторженно
все утро
из окна.
. . .
Становишься
счастливым акробатом
перевернулся -
день
а вновь перевернулся -
ночь
прошел по проволоке -
сладостные сны
встал на руки -
любовь земная
и если закружился в вышине
под куполом
невидимого цирка
то значит счастье
взял у неба в долг
и с ним целуешься
так сладко
в поднебесье.
. . .
Ты угадай
вот сколько
облаков на небе
и сколько птиц
летит на юг сегодня
и сколько волн
на бурном море
было утром
и сколько девушек счастливых
на земле
не угадаешь
их намного больше
чем сладких ягод
на кустах малины
чем нежных лилий
в сказочном пруду
в котором оказалось
снова небо
с своей волшебной
чудной синевой.
. . .
В самом светлом углу
безмятежного синего неба
где живут облака
на уютной скамейке заката
сидело усталое солнце
и смотрело
как в ночь погружаются тихо
как в воду
леса и поля
оно знало
что волны далекого моря
уже превратились
в горбатых верблюдов
и на берег приходят
тайком умирать
и любило смотреть
это очень уставшее солнце
как рассыпет над нами
холодные звезды
задумчивый бог
и стоит в темноте одиноко
обняв незаметно луну
и мечтает.
. . .
Без спичек
не зажечь огня
хотя в косматой древности
его и кремнем высекали
босым на улицу не выйдешь
никогда
хоть наши предки
так по миру и ходили
не станешь дома
есть руками у костра
хотя возможно это
романтично
и перед дамами
всегда снимаешь шляпу
хотя и без особенных причин.
. . .
Проснуться среди ночи
чтобы жить
и душу распахнуть
как дверцу шкафа
достать все чувства
и одеть такие
в которых молодость
еще и не прошла
отправиться гулять
и повстречать надежду
обнять ее
и пригласить на танец
и этот танец
будет о любви.
. . .
Почему же там ангел
на шпиле собора
что он знает о мире
откуда он к нам
прилетел
и зачем у него
золотые
всегда неподвижные крылья
ведь они тяжелее
его самого
строгий бог
того ангела
долго искал
в небе синем
и не знал
что его поместили
на тоненьком шпиле собора
словно бабочку
на золотистой булавке
на белом листе.
. . .
Хватает времени
чтоб просто умереть
на большее
уже не остается
бегут минуты
как толпа влюбленных
которых ждут
любимые в постели
часы летят
как стая морских птиц
летит кормиться
в плещущее море
а сутки так идут
как полк солдат
на марше
без привала
когда вдали
уже любимый город
в котором не был
много долгих лет.
. . .
До крыши дома
вырос голубой цветок
и пахнет
и весной и счастьем
и лепестки его
большие как ладошки
и маленькие птицы
прилетают
садятся на него
и так поют красиво
даже странно
как будто все это
в чудесном сне
и если вдруг проснуться
встать с кровати
и подойти
к открытому окну
увидишь
только небо голубое
в котором
словно звери на поляне
столпились белые
смешные облака.
. . .
Одиночество
стало добрее ко мне
оно любит таких
и приветливо часто заходит
мы пьем чай
и глядим из окна
там прохожие
все одинокие ходят
одиноко луна
на темнеющем небе горит
одинокие звезды
уже подмигнули друг другу
и одна из них
что-то
и мне говорит
может быть
она будет
моею подругой.
. . .
Больше становится
мертвых минут
на полу
они падают
как мотыльки
обжигаясь у лампы
и колышутся шторы
их трогает ветер
а нам кажется
духи ночные
стоят за окном
что-то шепчут
и смотрят
как мы с тобой
любим друг друга
среди мертвых уже
мотыльков
и счастливых минут
на полу.
. . .
Мы ищем
в мире этом
дивный сад
заброшенный
осенний незнакомый
в нем тихо
отцветают те цветы
которых на земле
никто не видел
и может
не увидит никогда.
. . .
Будет лучше
если ты узнаешь
эту быль сегодня
от меня
было озеро
и плавало в нем
солнце
согревая голубую воду
и поглядывая вверх
на облака
а они его
не замечали
плыли далеко
на край земли
превращаясь там
в живые души
обнимающие вечность
в тишине.
. . .
Запомни это
маленькое слово
она как ключик золотой
от нашей дверцы
той за которой
спрятан дивный мир
и в нем цветы живые
к небу тянут
словно руки
лепестки свои
и хлопают в ладоши
листья
и травы нагибаются
так низко
как будто пали ниц
перед царем
и юную луну
укладывает спать
рассвет счастливый
как юноша
любовницу свою.
. . .
У меня на ладони
луна
и все звезды
на шляпе с пером
я танцую
в сверкающем небе
как в черном
взлетающем платье
и я вся
в этих алых цветах
что вы мне подарили
тогда на закате
они кружатся
вместе со мной
до утра.
. . .
Догадайся
куда я летал
был в раю
разговаривал с богом
там зима
много снега
и много скучающих душ
бог проводит
все время
в пустых разговорах
о вечном
ну а здесь хорошо
здесь все птицы
поют о любви
и цветы расцветают мгновенно
как только ты скажешь
заветное слово.
. . .
Ты играешь на солнце
как кто-то играет
на скрипке
а потом
так спокойно пройдешь по земле
что тебе поклонятся леса
удивятся текущие мимо
широкие реки
и в ладоши захлопают
громко поля
и придешь ты
в единственный город
на свете
где высокая башня
касается неба
и на шпиле ее
белокрылые ангелы
тихо смеются
отпуская опять облака
на край мира
как кораблики
дети пускают
в пруду.
. . .
Пропадай
погружайся на дно
растворяйся в воде
без остатка
от тебя не останется
даже души
или крика
ты не вспомнишься
даже как боль
никому
и не будешь
лететь как пушинка
и падать как камень
и останется
просто ничего
навсегда.
. . .
Я такой как и был
это ты изменилась
стала звездочкой в небе
луной
за раскрытым окном
и похожа на сад
что я видел во сне
и растут в нем
волшебные травы
если к ним прикоснуться
они будут
так томно стонать
и качаться без ветра
будто кто-то
ласкает их долго и нежно
в тиши.
. . .
Я вижу ведь
ты все прекрасно знаешь
вот облака
а вот луна
и звезды
они не кружатся
а попросту горят
как свечи
в церкви неба
где так слышен
сегодня голос бога
в вышине.
. . .
Ты входишь в мир
обычно
совершенно голым
потом тебя
все время одевают
и учат кланяться
жать руки улыбаться
подмигивать друзьям
и прятать чувства
на самой глубине души
которая взрослеет
как и ты
становится на вид
такой красивой
что девушки ее
всегда готовы
ночами бурными
так нежно целовать.
. . .
У птицы крылья
плавники у рыбы
и зайца уши
зубы у лисы
у человека
голова и ноги
а вот у бога
только доброта
летишь на крыльях
плавниками машешь
ушами слушаешь
зубами
можешь сгрызть
а головой
приходится и думать
ногами можно
быстро убежать
но доброту
бог дарит
только душам
когда они
уходят в мир иной.
. . .
Жизнь стала старушкой
с вязаньем сидящей
на лавочке вечно
в каком-нибудь тихом дворе
где голуби ходят так важно
словно нет на них даже кота
с когтистыми лапами
или мальчишек с рогаткой
где дети играют так редко
как будто все время
боятся дождя
и смотрят тревожно на небо
и вновь по домам убегают
и где наконец
ты не встретишь влюбленных
ночами
когда скромно выходит
на небо луна
и так ласково смотрит на мир
сквозь большие очки
с ослепительно желтыми стеклами
в черной оправе.
. . .
Дожидайся когда
снова будет светло
отодвинет рассвет
ту тяжелую штору
за которой
ты ночью живешь
копишь тьму
прячешь звезды в сундук
и луну под подушку
и хочешь
прикоснуться тихонечко
к богу
и узнать
что он все же живой
просто спит
там на облаке
словно в кровати
из белого нежного пуха.
. . .
Вот жизнь пришла
а я ее не ждал
я стал дружить уже
с одним лишь небом
ему отдал
все то что накопил
пока бродил по миру
как по лесу
в котором больше
мертвых чем живых
и среди пней
могила на могиле
но жизнь вдруг снова
за руку взяла
и вывела так быстро
на опушку
где очень много
света и тепла
цветов любви
и той травы зеленой
коротая всегда
шумит от счастья
когда ласкает ее
ветер по утрам.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ:
Носов Сергей Николаевич. Родился в Ленинграде ( Санкт-Петербурге) в 1956 году. Историк, филолог, литературный критик, эссеист и поэт. Доктор филологических наук и кандидат исторических наук. С 1982 по 2013 годы являлся ведущим сотрудником Пушкинского Дома (Института Русской Литературы) Российской Академии Наук. Автор большого числа работ по истории русской литературы и мысли и в том числе нескольких известных книг о русских выдающихся писателях и мыслителях, оставивших свой заметный след в истории русской культуры: Аполлон Григорьев. Судьба и творчество. М. «Советский писатель». 1990; В. В. Розанов Эстетика свободы. СПб. «Логос» 1993; Лики творчестве Вл. Соловьева СПб. Издательство «Дм. Буланин» 2008; Антирационализм в художественно-философском творчестве основателя русского славянофильства И.В. Киреевского. СПб. 2009.
Публиковал произведения разных жанров во многих ведущих российских литературных журналах - «Звезда», «Новый мир», «Нева», «Север», «Новый журнал», в парижской русскоязычной газете «Русская мысль» и др. Стихи впервые опубликованы были в русском самиздате - в ленинградском самиздатском журнале «Часы» 1980-е годы. В годы горбачевской «Перестройки» был допущен и в официальную советскую печать. Входил как поэт в «Антологию русского верлибра», «Антологию русского лиризма», печатал стихи в «Дне поэзии России» и «Дне поэзии Ленинграда» журналах «Семь искусств» (Ганновер), в петербургском «Новом журнале», альманахах «Истоки», «Петрополь» и многих др. изданиях, в петербургских и эмигрантских газетах.
После долгого перерыва вернулся в поэзию в 2015 году. И вновь начал активно печататься как поэт – в журналах «Нева», «Семь искусств», «Российский Колокол» , «Перископ», «Зинзивер», «Парус», «Сибирские огни», в изданиях «Антология Евразии»,» «Форма слова» и «Антология литературы ХХ1 века», в альманахах «Новый енисейский литератор», «45-я параллель», «Черные дыры букв» в сборнике посвященном 150-летию со дня рождения К. Бальмонта, сборнике «Серебряные голубы (К 125-летию М.И. Цветаевой) и в целом ряде других литературных изданий. В 2016 году стал финалистом ряда поэтических премий – премии «Поэт года», «Наследие» и др. Стихи переводились на несколько европейских языков. Живет в Санкт-Петербурге.