Трясу архив, вытягиваю строки.
Здесь все мои житейские уроки,
И давняя глубокая печаль,
И смелое заглядыванье в даль.
Я славлюсь изумительным терпением,
Но вот стопа листочков с возмущением.
Вот тётка, для которой всё "кошмар",
А вот хитрец, он ставит под удар
Невинных, сам же белый и пушистый,
А вот парнишка смелый, но не чистый,
И даже в школе пахло целый час
После того, как он покинет класс.
Вот умник, беспросветнейший дурак,
Напичкан знаньем так, что полный мрак
Настал в его уме, и этим мраком
Он бьёт по откровеньям как по вракам.
Еще унылый критик, в целом честный,
Ответственный, но образ всё ж не лестный.
Есть баба. Всем, кто принят, мать родная,
А прочих давит, удержу не зная.
Крысёныш, что под нею робко ходит,
Но прочих из себя легко выводит.
Начальничек с тишайшим голоском,
Отвратный, ибо пакостит тайком.
Как много человеческого хлама!
Здесь среди прочих есть такая дама
Особенная, грех ее не знать.
Ее не трудно лошадью назвать
За длинное лицо интеллигентки.
Возможно, психиатров пациентки,
Её завидя, зря слюной плюют.
Все от нее великий подвиг ждут.
Она на первый пост идет упрямо.
Пока её невнятная программа
Не впечатляет, но сюрпризам быть.
Её внезапно можем возлюбить.