Ю. Гагарин, белозубо,
биоток за биотоком
посылал с передовиц.
А на лавочке за клубом
возлежала комсомолка,
почивающая ниц.
Подходили хулиганы,
уходили восвояси,
даже юбку не задрав.
Шла Каштанка за Полкана,
нёс бутылку дядя Вася
(девяносто девять трав).
Шли стиляги, озираясь,
шли весёлые матросы –
в самоволку, ясен пень.
Плыли тучки – волк и заись,
две козы, четыре лося,
и коровистый олень.
На афише «Вива, Куба!»
примостилась «Волга-Волга»,
а на ней: «прадам пальту»;
а на лавочке за клубом
просыпалась комсомолка,
и давила тошноту.
В управлении полётом
открывали полбутылки
и космическую дверь.
Поныряли год за годом
в катафалки да носилки –
кто расскажет мне теперь,
как восставшая Любаша,
в пережёванном берете
и томате первых блюд,
посылала трёхэтажно
комсомольские приветы
под раскидистый салют.