Осенний венок
(одноактная пьеса в стихах – инсценировка венка сонетов)
Воротись туда, откуда ты ушел, в дом сердца своего,
и затвори за собой двери!
Ян Амос Коменский «Лабиринты мира и рай сердца»
Действующие лица:
Первая дама (просто Женщина)
Вторая дама (Мудрость)
Третья дама (Ирония)
Фотография возлюбленного Первой дамы
Уютная комната. Глубокий вечер. Первая дама, откинувшись в кресле, слушает музыку. Звонят в дверь. Дама встаёт с кресла, выключает музыку. Идёт встречать гостей. Входят Вторая дама и Третья дама. Рассаживаются у стола, на котором стоит чайный сервиз.
В т о р а я д а м а
(с участием)
Ну что стряслось?
П е р в а я д а м а
Покоя нет моим Весам.
В т о р а я д а м а
До срока.
О, Господи, не приведи принесть
Заранее безрадостную весть!
Т р е т ь я д а м а
Ни галкам, ни кукушкам, ни сорокам.
В т о р а я д а м а
Неведенье – вот благостное право
Уснуть с надеждой на грядущий день.
На луч и от него спасенье – тень.
П е р в а я д а м а
(нетерпеливо прерывая подругу)
На безрассудство...
Т р е т ь я д а м а
(в сторону)
и на разум здравый.
П е р в а я д а м а
Коль Богом не дано, мне знать не надо,
Чем обернётся завтрашний рассвет.
(мечтательно)
Пусть вместо заготовленного «нет»
Отвечу «да»!
Т р е т ь я д а м а
(с ухмылкой)
Сама себе не рада.
П е р в а я д а м а
(не замечая иронии подруги, погружена в свои размышления):
Там, на семи космических ветрах,
Возможно ль равновесие в Весах?
В т о р а я д а м а
Возможно ль равновесие в Весах?
Удел их незавиден – колебаться.
Т р е т ь я д а м а
В горсти (из глины или алебастра)
У барышни с повязкой на глазах.
В т о р а я д а м а
Людских пороков отраженьем – он,
Большой любитель вязких пустословий.
Она же отраженьем Божьей воли.
Равны ли справедливость и Закон?
П е р в а я д а м а
(разливает чай)
Ах, есть ли смысл без видимых причин
Радеть о человечьем правосудье?
Мой путь земной и радостен, и труден...
Т р е т ь я д а м а
(прикуривая сигарету)
Репей и лавры, кнут и кaлачи...
А зодиак превозмогает страх
Вблизи от Скорпиона в небесах.
П е р в а я д а м а
(задумчиво)
Вблизи от Скорпиона в небесах...
Т р е т ь я д а м а
(наблюдая за струйкой дыма)
Да мало ли, что там? Равно не всё ли?
П е р в а я д а м а
Науку покоряться высшей воле
Освою ль, как злосчастный Исаак?
(обращаясь к фотографии возлюбленного, стоящей на пианино)
Признайся в непричастности ко мне –
Пространно, неуклюже, многосложно.
Т р е т ь я д а м а
(берёт фотографию, разглядывает)
Трави её целительною ложью
Про то, что у начала есть конец.
П е р в а я д а м а
(сокрушённо)
Не прекословя, должное приму.
В т о р а я д а м а
Так принимают меркнущие звёзды
(Все вместе ли, попарно или розно)
Непрошеную полную луну.
П е р в а я д а м а
(печально)
В лучах её, капризных и жестоких,
Судьбы моей далёкие истоки.
Т р е т ь я д а м а
Судьбы твоей далёкие истоки –
На них неоспоримая вина:
В их водах обнажённая луна
Купалась – холодна. И одинока.
П е р в а я д а м а
Круги бежали – не круги ли ада?
О, одиночество, характер твой...
Т р е т ь я д а м а
(слегка раздражаясь)
Описан бeзупречно в песне той –
Другого описания не надо!
В т о р а я д а м а
А человеку лунное не чуждо:
По праву божьей твари мал и сир,
Нагим он входит в грешный этот мир.
П е р в а я д а м а
(грустно)
Бессрочно к одиночеству осУжден.
Т р е т ь я д а м а
Под толстым слоем клоунского грима
Мы здесь – поодиночке – пилигримы.
В т о р а я д а м а
Мы здесь – поодиночке – пилигримы.
У каждого особенный маршрут
К конечной цели...
Т р е т ь я д а м а
И король, и шут
Брели за горизонт неотвратимый.
П е р в а я д а м а
(перебивает, будто вспоминая)
Монарх – превыше прав и привилегий,
Был чёрту самому и кум, и брат.
Т р е т ь я д а м а
(продолжает повествование)
В дурацком колпаке комедиант,
Непризнанный творец – и чтец – элегий.
П е р в а я д а м а
(снова торопливо перебивая)
Художник и солдатик с балериной,
И швец, и жнец, и на дуде игрец,
И дамы сотен рыцарских сердец
Т р е т ь я д а м а
(смеётся)
Не пережили собственной кончины.
В т о р а я д а м а
Пред вечностью равны, стремятся к ней
И праведник, и конченый злодей.
Т р е т ь я д а м а
И праведник, и конченый злодей,
И мы, кому тесниться между ними,
Нас назовут, наверно, остальными.
Всяк – с торбой изукрашенной своей.
В т о р а я д а м а
Рубашек столько, сколько голых тел.
Своя, она – известно – к торсу ближе.
П е р в а я д а м а
И ворот у неё шелками вышит,
И лён – нежней батиста – трижды бел.
Т р е т ь я д а м а
На десять правд найдётся десять кривд.
Где правый есть, там должен быть повинный –
Не это ли гласит закон старинный?
В т о р а я д а м а
Он мнится априори справедлив.
Но мир изменчив, словно лицедей.
Что, если истин – по числу людей?
П е р в а я д а м а
Что, если истин – по числу людей?
В т о р а я д а м а
И ни одна из них не выше Божьей.
Для пониманья безнадёжно сложной –
Вот отчего цены не знаем ей.
Т р е т ь я д а м а
И только в судный час про «Отче наш»
Да про «святится имя» понимая,
Мы должникам охотно отпускаем,
В надежде, что они простили нас.
П е р в а я д а м а
(задумчиво)
Нетронутой – не пощадить щеки,
Бревна в глазу врага не примечая...
Т р е т ь я д а м а
Не бредишь ли блаженно, не мечтаешь
Реальности невзглядной вопреки?
В т о р а я д а м а
О сколько в мире правд непримиримых!
И каждая из них неоспорима.
П е р в а я д а м а
"И каждая из них неоспорима!" –
Воскликнет одураченный мудрец,
Две правды наши взвесив, наконец.
Т р е т ь я д а м а
(прикуривая следующую сигарету)
Уняв надежду «меньшую» отринуть.
П е р в а я д а м а
(берёт со стола/ с пианино фотографию возлюбленного,
обращается к ней)
И я признАю истину ночную!
За это, милый, день мне подари –
В твоём краю, где солнца мандарин
Облюбовал каёмку голубую.
Т р е т ь я д а м а
(стряхивая пепел с сигареты)
Там тени мимолётные рисует
Воображенья сбивчивый полёт.
В т о р а я д а м а
И дождь прохладу летнюю прольёт
На пламя утомивших поцелуев.
Нет в теле мудрости, но, без сомненья,
Душа мудра от самого рожденья.
П е р в а я д а м а
Душа мудра?
В т о р а я д а м а
От самого рожденья –
Наземного причастья своего –
А, может быть, задолго до него
Вселенское впитала разуменье.
П е р в а я д а м а
А тело – что?
В т о р а я д а м а
Оно её жилище –
Пристанище, где теплится очаг.
П е р в а я д а м а
(воодушевлённо)
И в окнах – свет!
Т р е т ь я д а м а
(зевая)
Нет, видимо, в очах...
В т о р а я д а м а
(продолжая)
Где будет день, а значит, будет пища.
П е р в а я д а м а
Что для жилички – хлеб насущный? Слово?
Закат ли, догoрающий вдали?
Ночей ли тьма?
Т р е т ь я д а м а
(с иронией)
О нет – ультрамарин!
В т о р а я д а м а
Любовь – вот пища и основ основа.
Душа, взрослея, в теле доживёт
До дня, когда – в предсказанный полёт...
П е р в а я д а м а
До дня, когда в предсказанный полёт
Запросится мой дух, ещё есть время.
Т р е т ь я д а м а
А Нона востроглазая не дремлет:
Верёвку добросовестно плетёт.
П е р в а я д а м а
"Нить жизни" ты должна была сказать –
В руках у Децимы она.
В т о р а я д а м а
Но Морте
Решать дано, когда живому мёртвым
Приличествует в одночасье стать.
П е р в а я д а м а
(как будто вспоминая о чём-то)
Лишь только рок дыхание вложил
В уста младенца, вмиг над колыбелью
Сестрицы-судьбоносицы радели,
Шептали всё: "Живи, покуда жив...
Т р е т ь я д а м а
(перебивает "cтрашным голосом")
И пусть душа не знает наперёд,
Когда крыла усталые взметнёт."
П е р в а я д а м а
Когда крыла усталые взметнёт?
В т о р а я д а м а
Не время знать.
П е р в а я д а м а
И потому – не знаем.
Вот точно так не знает голубая
Малютка-ель, что будет Hовый год.
В т о р а я д а м а
Но близится прощальная пора.
На склоне убегающего года
О том, что нeизбежен час ухода,
Узнает ель по стуку топора.
Т р е т ь я д а м а
(скучающим голосом)
Ветвям – пожухлым – суетность гирлянд.
Звезду – на помертвевшую макушку.
П е р в а я д а м а
А детская головка
Т р е т ь я д а м а
(в сторону)
в чьих-то ушках...
П е р в а я д а м а
(продолжает)
Наивно восхитится блеском ламп.
В т о р а я д а м а
И год-старик уйдёт, без отпущенья,
B багаж cложив долги и прегрешенья.
П е р в а я д а м а
B багаж cложив долги и прегрешенья –
На край земли!
Т р е т ь я д а м а
Да будет путь далёк!
П е р в а я д а м а
(воoдушевляясь)
Под парусами!
Т р е т ь я д а м а
(смеётся)
Галсов поперёк –
Не убоявшись тягот и лишений!
П е р в а я д а м а
(всё больше увлекаясь)
На остров, где желтеющую дыню
Луны в волнах купают по утрам,
Где У моря стоит просторный храм –
Любви и всепрощения святыня.
В т о р а я д а м а
(вздыхает)
Туда, где нет раздоров и наветов,
Где сад – и многоплоден, и цветущ.
Т р е т ь я д а м а
Успешным конкурентом райских кущ.
П е р в а я д а м а
(мечтательно)
Там, тридалёко, на опушке света...
(после паузы, погрустнев, обращаясь к фотографии)
Да нет же – здесь: где ты и я с тобой,
Хочу душевный обрести покой.
В т о р а я д а м а
Хочу душевный обрести покой:
Не размышлять о бренном – лишь о вечном.
Но изведу ли странное увечье? –
Я думаю опять про вечный бой.
П е р в а я д а м а
(обращаясь ко Второй даме)
Вращается не оттого ль Земля,
Что – беспокойством душ – её в движенье
Приводит горстка малая блаженных –
Таких вот чудаков, как ты и я?
Т р е т ь я д а м а
(глядя в окно)
Признаться мне? Ликуйте, чудаки! –
Спокойствие мне еженощно снится.
П е р в а я д а м а
А я во снах послушною синицей
По зёрнышку клюю с его руки.
(решительно)
Покорной стану!
В т о р а я д а м а
В кротости покой.
П е р в а я д а м а
(продолжает, обращаясь к фотографии)
Возможно, не сейчас, но здесь – с тобой.
Т р е т ь я д а м а
(передразнивая Первую даму)
Возможно, не сейчас, но здесь – с тобой...
(поворачиваясь к Первой даме, смеётся)
Cвернёшь не понарошку грот и стаксель?
И кто-то очень мудрый, может статься,
Провозгласит нешуточный отбой.
В т о р а я д а м а
(очень медленно, с расстановками)
Наступит бесконечная зима,
Наполнит всё своим еловым смыслом.
Т р е т ь я д а м а
И тесно сразу станет скорбным мыслям
В утробе утомлённого ума.
П е р в а я д а м а
Но осень не упустит свой черёд.
Плоды её с восторгом принимаю!
(берёт со стола яблоко)
Что, если это яблоко из Рая?
Т р е т ь я д а м а
(отнимает яблоко у подруги, насмешливо)
Сумеешь пригубить запретный плод?
В т о р а я д а м а
(улыбаясь, наблюдает за "потасовкой")
Осенняя пора – души морока.
П е р в а я д а м а
(сокрушённо)
Покоя нет моим Весам...
(после паузы)
до срока.
(поёт, аккомпонируя себе на пианино)
Покоя нет моим Весам – до срока.
Возможно ль равновесие в Весах?
Вблизи от Скорпиона в небесах
Судьбы моей далёкие истоки.
Мы здесь – поодиночке – пилигримы,
И праведник и конченый злодей.
Что, если истин – по числу людей
И каждая из них неоспорима?
Душа мудра от самого рожденья
До дня, когда – в предсказанный полёт,
Когда крыла усталые взметнёт,
В багаж сложив долги и прегрешенья.
Хочу душевный обрести покой.
Возможно, не сейчас, но здесь – с тобой.
Мурость и Ирония незаметно уходят. Ирония возвращается, берёт со стола фотографию и убегает, стараясь быть незамеченной.
З а н а в е с.