Мой милый мальчик, завтра-свадьба,
У нас двоих, и совести с кручиной,
Нас обвинят в покраже белых досок,
Где мы вострили ножик перочинный.
Ты грифель откуси, насмешливый халтурщик,
Я так сейчас пройду походкой чинной,
Вослед седой отец-литературщик,
Потом холуй, картежник, благочинный.
Ваять меня не будет мелкий бес,
А баловень-напротив, вбок, там, в чайной,
Ухватит за бока под приглашенье в лес,
Меня стошнит с улыбкою печальной.
А коли хахаль снова подойдёт,
Я кофе буду пить без молока, по-венски,
И зубы буду скалить:"Идиот!",
И удалюсь в свой замок деревенский.
А завтра снова солнце. Май-апрель.
Ты улыбнёшься, утомленный Тинкой,
Сто раз отрежь-потом уже отмерь,
Итог сотри негнущейся резинкой.
Не буду плакать. Больно не всерьёз,
Тут пустота, что тяжелее стула,
Того, что Пастернак умышленно унес.
Ишак орет там, посреди аула.
Ишак орет, а Солнце-вот вопрос,
Лишь горстка пепла, зноя, праха,
А жизнь-случайность, плаха, альбатрос?
Идём на свадьбу! Высохла рубаха.
2003 г.